Войны, кроме непосредственных дипломатических итогов с переделом границ, выплатой контрибуций, ростом или потерей влияния на другие государства, нередко влекут за собой и внутриполитические последствия. Поэтому обзор дипломатических итогов русско-турецкой войны 1877–1878 годов будет неполон, если мы не разберём, что она означала для русского общества.
Вопрос о независимости и самоопределении балканских славян давно интересовал общественность Российской империи, которая претендовала на титул объединителя всех славянских народов, а императоры зачастую провозглашали себя защитниками славянского мира. Апрельское восстание 1876 года в Болгарии взбудоражило общество, и здесь интересы государства совпадали с интересами населения. Впервые все образованные слои жаждали освободительной войны с Турцией.
Консерваторы считали, что это усилит императорскую власть. Либералы рассчитывали на рост освободительных движений в России, действия которых приведут страну к конституции. Революционеры-народники воспринимали борьбу славян на Балканах признаком «социально-революционной борьбы» и полагали, что война оживит политическое самосознание нации и приведёт к крушению царизма в империи.
Общество требовало, чтобы Александр II решился на войну с турками, которые зверски уничтожали славянских братьев, а также перестал ориентироваться на Австро-Венгрию — одну из главных опор угнетения славянских народов.
Тем не менее, император и его окружение хотели отсрочить войну. Министр иностранных дел Александр Горчаков и министр финансов Михаил Рейтерн считали, что Россия пока не готова к военным действиям, так как она не окончательно завершила модернизацию военной системы, а Черноморский флот был не так укреплён, как того требовалось. Однако при дворе сформировалась «партия войны», приверженцами которой были посол в Константинополе Николай Игнатьев, наследник престола Александр Александрович, великий князь Константин Николаевич. Также к ним примкнул военный министр Дмитрий Милютин. Он заявлял:
«Нам нужен мир, но мир не во что бы то ни стало, а мир почётный, хотя бы его и пришлось добывать войной».
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2020/12/1-3.jpg)
Из дневниковых записей Милютина видно, что министр считал позицию дипломатов в июне 1876 года слишком пассивной, полагая, что России пора принять меры. Однако ему виделись и возможные будущие трудности на этом пути:
«Ни одна из пяти держав не думает ни в каком случае взяться за оружие; многие из них только того и хотят, чтобы Россия одна втянулась в неблагодарную борьбу с полуварварским государством; в случае успеха ей не дадут воспользоваться плодами, а между тем она сделается на известное время неспособной вмешиваться в дела Европы».
Канцлер Горчаков также считал, что Австро-Венгрия и Германия рассчитывают втянуть Россию в крупную войну с Турцией, где она потеряет множество ресурсов, и германские государства смогут тем самым упрочить своё влияние на Балканах. Он полагал, что Российской империи необходимо избежать войны и остаться в согласии с остальной Европой по восточному вопросу.
А вот опять мнение военного министра:
«Даже прежние пессимисты, сомневавшиеся в существовании русской армии после всех реформ последних 10–15 лет, должны были успокоиться. В особенности замечателен был бодрый, смелый вид теперешнего солдата сравнительно с прежним, забитым, запуганным страдальцем. Государь после каждого смотра собирал вокруг себя офицеров, говорил им несколько слов, на которые они отвечали взрывом восторженных „ура!“».
Николай Игнатьев, посол, заключивший Сан-Стефанский мирный договор 1878 года, до начала войны выступал за активную внешнюю политику на Востоке и считал, что Турция не выдержит мощного удара российском армии. Он же полагал, что в Константинополе не может быть иного правителя, кроме российского императора:
«Мы ни в каком случае не можем допустить в Царьграде государя иноверного».
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2020/12/2-2.jpg)
Либерально-консервативная общественность всячески подталкивала правительство к действиям. Широкие благотворительные акции, в связи с болгарским и сербским сопротивлением, устраивались по всей России. Кружки для сборов были установлены в церквях, на железнодорожных станциях, в театрах и магазинах. Устраивались благотворительные вечера, где выступали общественные деятели, к мнению которых прислушивалась масса населения.
На Балканы отправлялись тысячи добровольцев, готовых участвовать в войне за освобождение славянских братьев. Так, в июне 1876 года отставной генерал Михаил Черняев возглавил сербскую армию. Кстати, этот же генерал был владельцем довольно консервативного печатного органа «Русский мир» и был солидарен по многим вопросам со славянофилами. Ему, как и славянофилам, был чужд бюрократизм и иноземщина, а в частности, и военные реформы Дмитрия Милютина.
Конечно, одними из главных идейных вдохновителей войны против турков оказались славянофилы. Иван Аксаков, председатель Славянского комитета, писал:
«Войну ведёт помимо правительства сам русский народ».
Помимо Черняева, добровольцами стали многие видные деятели общества. К примеру, на войну отправились врачи Склифосовский, Пирогов и Боткин, писатели Гаршин и Успенский, художники Поленов и Маковский, революционеры Кравчинский, Корба, Клеменц и Сажин. Льва Толстого едва удалось отговорить от подобного же начинания. Вообще примечательно, что многие из культурной среды предвещали войну как «освободительную» и были готовы к её началу. Писатель-«западник» Иван Тургенев в романе «Накануне» воспел героического болгарина Инсарова — революционера и борца за освобождение своей родины. Болгарский поэт Иван Вазов в ноябре 1876 года писал:
«По всей Болгарии сейчас
Одно лишь слово есть у нас,
И стон один, и клич: Россия!»
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2020/12/3-4.jpg)
Не всё общество в России приветствовало военные действия против Османской империи. Об этом свидетельствуют мемуары Елизаветы Салиас де Турнемир, которая писала под псевдонимом Евгения Тур «Воспоминания о войне 1877–1878 гг.». Приведём отрывок из её мемуаров:
«В апреле месяце 1877 года, после тревожной зимы, в продолжение которой вся почти Москва волновалась, требуя войны за освобождение болгар, война, наконец, была решена. Я не разделяла общего настроения, напротив того, я совершенно враждебно относилась к страстному настроению всей славянофильской партии и большинства публики, увлёкшейся мыслию, одни о воссоздании единства „славянского“, другие чисто религиозною мыслию об освобождении „единоверцев“ христиан от ига турецкого, басурманского, как говорили в простом народе».
По мнению Евгении Тур, война могла привести Россию к изоляции. Она считала, что стоит большее внимание уделять внутренней политике империи, а не внешней. Кроме Евгении Тур, противниками войны были и другие видные деятели. К примеру, русский историк, социолог, психолог и публицист Константин Кавелин, который в письме к общественному деятелю Константину Гроту указывал на проблемы внутри России, которые не решены к началу войны.
Писатель Константин Станюкович также предполагал, что преждевременная война приведёт Россию к большему кризису и был осторожен в высказываниях. В произведении «В мутной воде» он обличительно показал, как в восторженном Петербурге люди порой не замечали, как близкие теряли своих родных на окопах близ Шипки или Плевны.
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2020/12/4-5.jpg)
Последствия войны оставили отпечаток на всей общественной мысли Российской империи. Выявилось множество пороков управления в армии, даже во внутренних реформах люди увидели незавершенность, а из-за этого и боеспособность армии была подорвана.
«На Шипке всё спокойно» — одна из самых ярких работ художника Василия Верещагина, эта картина ярко описывают всю неорганизованность армии, ставшую следствием цинизма её высшего руководства. Этими словами — «На Шипке всё спокойно» — докладывал начальству генерал Фёдор Радецкий, когда на самом деле на Шипкинском перевале замерзали и голодали сотни солдат и добровольцев, которым не хватало припасов, еды и обмундирования.
Многие слои общества стали критиковать властный режим, который позволил европейским монархам разделить то, что было добыто кровью русского солдата. Либералы протестовали: почему на русских штыках в Болгарию принесена конституция, а между тем царь не решается даровать конституцию самой России? По словам известного либерала Ивана Петрункевича, россияне «вчерашних рабов сделали гражданами, а сами вернулись домой по-прежнему рабами».
Опыт заграничных походов 1812 года словно повторялся. По свидетельству Александра Корнилова, позорный для России исход Берлинского конгресса «вместе с тем способом ведения войны, который обусловил ряд неудач, а также и воровством, которое обнаружилось и на этот раз при поставке припасов… всё это создало чрезвычайное негодование и обострение настроения в широких кругах русского общества».
![](https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2020/12/5-3.jpg)
Стоит отметить, что своё недовольство показывали не только революционно настроенные слои общества, но даже консервативные круги со славянофилами во главе. Иван Аксаков в публичном выступлении на заседании «Славянского общества» обрушился на унизительное поведение российских дипломатов в Берлине, он дерзнул даже подвергнуть резкой критике самодержавную власть «за беззаконие и неправду» (за что, невзирая на почтенный возраст и заслуги, был выслан императором из Москвы).
Обыденный вопрос для каждого общества, потрясённого и не понимающего, как победа так легко могла ускользнуть: «Кто виноват?». Причин множество: грубые ошибки командования, коварство союзников, незавершенность реформ и так далее.
Тем не менее, война показала и множество положительных черт характера рядовых русских солдат, которые с храбростью воевали и отстаивали независимость славянских народов. Также и среди генералов появились настоящие герои, такие как Скобелев или Гурко. Извлёк ли царский режим уроки из дипломатического поражения в Берлине, сказать сложно, так как будут ещё войны и вслед за ними такие же проблемы. Но если бы не помощь Российской империи, кто знает, когда балканские государства смогли бы обрести независимость.
Итоги русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Ликбез |
|
---|---|
Дипломатические итоги |
«Живописные» итоги |