Второй удар по кулакам в годы Большого террора

В годы Боль­шо­го тер­ро­ра 1937–1938 гг. власть поми­мо репрес­сий по «наци­о­наль­ным опе­ра­ци­ям» так­же обра­ти­ла вни­ма­ние на быв­ших кула­ков — рас­ку­ла­чен­ных кре­стьян. «Кулац­кая опе­ра­ция» унес­ла мил­ли­о­ны жиз­ней: по дан­ным кни­ги «Вер­ти­каль Боль­шо­го тер­ро­ра» Мар­ка Юнге, Рудоль­фа Бин­не­ра и Ген­на­дия Бор­дю­ко­ва, за 1937–1938 годы было репрес­си­ро­ва­но око­ло 1,3 мил­ли­о­на чело­век. Госу­дар­ство окон­ча­тель­но реши­ло покон­чить с «быв­ши­ми людь­ми», так как виде­ло в них угро­зу при стро­и­тель­стве коммунизма.

В этой ста­тье рас­смот­рим опе­ра­ции по при­ка­зу НКВД № 00447, направ­лен­ный про­тив быв­ших кула­ков, сумев­ших пере­жить первую вол­ну репрессий.

Предыстория операции

В 1930‑е гг. в СССР наблю­да­ет­ся эко­но­ми­че­ский рост, в то вре­мя как на Запа­де Вели­кая Депрес­сия. Одна­ко пер­вые пяти­лет­ки — это не толь­ко успех в про­из­вод­стве, вызван­ный фор­си­ро­ван­ной инду­стри­а­ли­за­ци­ей. Парал­лель­но про­во­ди­лась поли­ти­ка кол­лек­ти­ви­за­ции в дерев­ни, начав­ша­я­ся в 1929 году после выхо­да ста­тьи Иоси­фа Ста­ли­на «Год вели­ко­го пере­ло­ма». В поста­нов­ле­нии ЦК ВКП(б) от 5 янва­ря 1930 года «О тем­пе кол­лек­ти­ви­за­ции и мерах помо­щи госу­дар­ства кол­хоз­но­му стро­и­тель­ству» ста­ви­лась зада­ча «завер­шить кол­лек­ти­ви­за­цию к осе­ни 1931 года или во вся­ком слу­чае вес­ной 1932 года».

Про­во­ди­мая поли­ти­ка заклю­ча­лась в рас­ку­ла­чи­ва­ние зажи­точ­ных кре­стьян, изъ­я­тие все­го иму­ще­ства и при­ну­ди­тель­ное вступ­ле­ние их в кол­хо­зы. Под при­зы­вом «лик­ви­да­ции кула­че­ства как клас­са» про­тив кре­стьян­ства раз­вер­ну­лось как судеб­ное, так вне­су­деб­ное пре­сле­до­ва­ние с рас­стре­ла­ми, кон­фис­ка­ци­ей иму­ще­ства, высыл­кой в отда­лён­ные рай­о­ны Ура­ла и Сиби­ри. Такая кате­го­рия назы­ва­лась «спец­пе­ре­се­лен­цы». Их отправ­ля­ли в насе­лён­ные пунк­ты, где не хва­та­ло рабо­чей силы. Толь­ко в 1930–1931 гг. из евро­пей­ской части стра­ны были высла­ны 381 тыся­ча «кулац­ких» семей. В Ураль­ском рай­оне спец­по­се­лен­цы (труд­по­се­лен­цы) зани­ма­лись стро­и­тель­ством необ­хо­ди­мых соци­аль­но-куль­тур­ных зда­ний. Одна­ко тре­бо­ва­ния по соору­же­нию выпол­ня­лись с опоз­да­ни­ем, поэто­му часть пере­се­лен­цев раз­ме­ща­лась по бли­жай­шим к местам работ дерев­ням вме­сте с их корен­ным насе­ле­ни­ем. В Сибир­ской части стра­ны труд­по­се­лен­цы зани­ма­лись сель­ским хозяй­ством — всту­па­ли в колхозы.

Апо­ге­ем стал 1937 год, когда власть начи­на­ет мас­со­вый тер­рор, «выкор­чё­вы­ва­ние вра­гов, кото­рые меша­ют про­ле­тар­ской рабо­те», по сло­вам Иоси­фа Сталина.

Приказ № 00447

Нача­лом Боль­шо­го тер­ро­ра при­ня­то счи­тать дату 3 июля 1937 года, когда Иосиф Ста­лин пере­дал реше­ние Полит­бю­ро народ­но­му комис­са­ру внут­рен­них дел СССР Нико­лаю Ежо­ву и реги­о­наль­ным руко­во­дя­щим орга­нам пар­тии о нача­ле опе­ра­ции про­тив быв­ших кула­ков и уго­лов­ни­ков. В дирек­ти­ве говорилось:

«ЦК ВКП(б) пред­ла­га­ет всем сек­ре­та­рям област­ных и кра­е­вых орга­ни­за­ций и всем област­ным, кра­е­вым и рес­пуб­ли­кан­ским пред­ста­ви­те­лям НКВД взять на учёт всех воз­вра­тив­ших­ся на роди­ну кула­ков и уго­лов­ни­ков с тем, что­бы наи­бо­лее враж­деб­ные из них были немед­лен­но аре­сто­ва­ны и были рас­стре­ля­ны в поряд­ке адми­ни­стра­тив­но­го про­ве­де­ния их дел через трой­ки, а осталь­ные менее актив­ные, но все же враж­деб­ные эле­мен­ты были бы пере­пи­са­ны и высла­ны в рай­о­ны по ука­за­нию НКВД. ЦК ВКП (б) пред­ла­га­ет в пяти­днев­ный срок пред­ста­вить в ЦК состав тро­ек, а так­же коли­че­ство под­ле­жа­щих рас­стре­лу, и коли­че­ство, под­ле­жа­щих высылке».

С 4 июля под­раз­де­ле­ния ГУГБ при­сту­пи­ли к про­смот­ру кар­то­тек и архи­вов в поис­ках быв­ших кула­ков, осуж­дён­ных во вре­мя рас­ку­ла­чи­ва­ния и вер­нув­ших­ся из лаге­рей после отбы­ва­ния нака­за­ния. Отдел уго­лов­но­го розыс­ка начал реги­стра­цию осво­бож­дён­ных и бежав­ших из лаге­рей нару­ши­те­лей закона.

В пери­од с 3 по 11 июля 1937 года в Моск­ву ста­ли посту­пать теле­грам­мы из обла­стей, кра­ёв и рес­пуб­лик СССР с ука­за­ни­ем коли­че­ства людей, кото­рых сле­до­ва­ло аре­сто­вать. Руко­во­ди­те­ли мест­ных орга­нов без­опас­но­сти направ­ля­ли отчё­ты о чис­лен­но­сти аре­сто­ван­ных вра­гов Нар­ко­му внут­рен­них дел.

30 июля 1937 года нар­ком внут­рен­них дел Нико­лай Ежов под­пи­сал опе­ра­тив­ный при­каз № 00447 «Об опе­ра­ции по репрес­си­ро­ва­нию быв­ших кула­ков, уго­лов­ни­ков и дру­гих анти­со­вет­ских эле­мен­тов». Тем самым был окон­ча­тель­но закреп­лён курс на мас­со­вые репрес­сии. В дан­ном при­ка­зе говорилось:

«… в свя­зи с уси­ле­ни­ем анти­со­вет­ских фор­ми­ро­ва­ний необ­хо­ди­мо про­ве­сти опе­ра­цию про­тив быв­ших кула­ков, цер­ков­ни­ков, уго­лов­ни­ков, участ­ни­ков анти­со­вет­ских поли­ти­че­ских пар­тий, а так­же быв­ших актив­ных участ­ни­ков бан­дит­ских вос­ста­ний, белых, кара­те­лей, репа­три­ан­тов и т.п.»

Было при­ня­то реше­ние начать опе­ра­цию 5 авгу­ста 1937 года и закон­чить за четы­ре меся­ца. Опе­ра­ция была стро­го засек­ре­че­на. Она не пуб­ли­ко­ва­лась в прес­се, о её суще­ство­ва­нии не зна­ли рядо­вые граж­дане страны.

Перед орга­на­ми госу­дар­ствен­ной без­опас­но­сти была постав­ле­на зада­ча «самым бес­по­щад­ным обра­зом раз­гро­мить всю эту бан­ду анти­со­вет­ских эле­мен­тов, защи­тить тру­дя­щий­ся совет­ский народ от их контр­ре­во­лю­ци­он­ных про­ис­ков и, нако­нец, раз и навсе­гда покон­чить с их под­лой под­рыв­ной рабо­той про­тив основ совет­ско­го государства».

Предполагаемые жертвы — кто оказался под прицелом?

16 июля 1937 года в Москве состо­я­лась кон­фе­рен­ция НКВД СССР, на кото­рую были вызва­ны все реги­о­наль­ные руко­во­ди­те­ли НКВД РСФСР и Укра­и­ны. На кон­фе­рен­ции обсуж­да­лись лими­ты жертв для рес­пуб­лик, кра­ёв и обла­стей, были даны инструк­ции по про­ве­де­нию запла­ни­ро­ван­ной опе­ра­ции. 31 июля 1937 года Полит­бю­ро одоб­ри­ло план опе­ра­ции и руко­во­ди­те­лям НКВД рес­пуб­лик, кра­ёв и обла­стей был направ­лен опе­ра­тив­ный при­каз НКВД СССР № 00447.

Репрес­си­ру­е­мые в рам­ках при­ка­за под­раз­де­ля­лись на две кате­го­рии. Пер­вая кате­го­рия счи­та­лась самой опас­ной, так как пред­став­ля­ла «наи­бо­лее враж­деб­ных» из пред­ста­ви­те­лей, пере­чис­лен­ных выше кон­тин­ген­тов. Они под­вер­га­лись выс­шей мере нака­за­ния (рас­стре­лу). Вто­рая кате­го­рия — лагер­но­му заклю­че­нию на срок от 8 до 10 лет. В каж­дом реги­оне уста­нав­ли­ва­лась раз­на­ряд­ка на аре­сты и осуж­де­ния. При­го­во­ры выно­си­ли не суды, а спе­ци­аль­но созда­ва­е­мы­ми для этих целей вне­су­деб­ные орга­ны — трой­ки. В их состав вхо­ди­ли: началь­ник област­но­го (кра­е­во­го) управ­ле­ния НКВД, сек­ре­тарь обко­ма (край­ко­ма), област­ной (кра­е­вой) прокурор.

Опе­ра­тив­ный при­каз вышел без вся­ко­го сопро­во­ди­тель­но­го пись­ма. Он не тре­бо­вал тако­го под­креп­ле­ния. Во-пер­вых, пото­му, что ему пред­ше­ство­ва­ла месяч­ная интен­сив­ная под­го­тов­ка: учёт кон­тин­ген­тов, под­ле­жа­щих аре­сту, пере­пис­ка по соста­вам «тро­ек», кор­рек­ти­ров­ка лими­тов на аре­сты и рас­стре­лы. Во-вто­рых, и это важ­нее, при­каз был по сво­ей направ­лен­но­сти совер­шен­но ясен не толь­ко руко­во­ди­те­лям, но и рядо­вым работ­ни­кам НКВД, кото­рым пред­сто­я­ло его осу­ществ­лять. Он был направ­лен про­тив при­выч­ных для них кате­го­рий лиц — кула­ков, уго­лов­ни­ков, быв­ших чле­нов неболь­ше­вист­ских пар­тий, духо­вен­ства, то есть имен­но про­тив тех, кто все­гда счи­тал­ся в СССР «соци­аль­но чуж­дым эле­мен­том» и кого они аре­сто­вы­ва­ли и осуж­да­ли мно­гие годы. Но тем не менее опе­ра­тив­ные сове­ща­ния в реги­о­нах перед нача­лом опе­ра­ции про­во­ди­лись регулярно.

Сравнение с «национальными операциями»

«Кулац­кая опе­ра­ция» по при­ка­зу НКВД № 00447 зна­чи­тель­но отли­ча­лась от наци­о­наль­ных операций.

Чис­ло­вые дан­ные взя­ты из кни­ги «Вер­ти­каль боль­шо­го тер­ро­ра: Исто­рия опе­ра­ции по при­ка­зу НКВД №00447» М. Юнге, Г. Бор­дю­го­ва и Р. Бин­не­ра, а так­же рабо­ты Н. Охо­ти­на и А. Рогин­ско­го «Из исто­рии „немец­кой опе­ра­ции“ НКВД 1937–1938 гг.».

Как отчитывались за ссылки и расстрелы

Что­бы кон­тро­ли­ро­вать испол­не­ние при­ка­за, центр тре­бо­вал про­во­дить регу­ляр­ную отчёт­ность от началь­ни­ков НКВД рес­пуб­лик и обла­стей о его реа­ли­за­ции. Отчё­ты посту­па­ли до 15 янва­ря 1938 года за под­пи­сью началь­ни­ка НКВД рес­пуб­лик, кра­ёв, обла­стей. Отчё­ты содер­жа­ли ста­ти­сти­ку, циф­ры сопро­вож­да­лись опи­са­ни­ем кон­крет­ных при­ме­ров осуж­де­ния отдель­ных лиц, групп, орга­ни­за­ций с изло­же­ни­ем обсто­я­тельств дела и обос­но­ва­ни­ем при­го­во­ров. Часть рас­сек­ре­чен­ных доку­мен­тов опуб­ли­ко­ва­ны в Кни­гах памя­ти жертв ста­лин­ских репрес­сий по опре­де­лён­ным реги­о­нам. Так­же доку­мен­ты мож­но встре­тить в иссле­до­ва­нии «Вер­ти­каль Боль­шо­го тер­ро­ра», упо­мя­ну­то­го в нача­ле статьи.

Шиф­ро­ван­ные теле­грам­мы, в соот­вет­ствии с при­ка­зом № 00447, руко­во­ди­те­ли реги­о­наль­ных под­раз­де­ле­ний НКВД долж­ны были посы­лать в Моск­ву 1‑го, 5‑го, 10-го, 15-го, 20-го и 25-го чис­ла каж­до­го меся­ца. Для это­го зада­ния были разо­сла­ны чистые фор­му­ля­ры. На осно­ве теле­грамм с мест в учёт­но-ста­ти­сти­че­ском отде­ле ГУГБ НКВД СССР состав­ля­лись «Свод­ки об аре­сто­ван­ных и осуж­дён­ных на осно­ва­нии опе­ра­тив­но­го при­ка­за НКВД СССР № 00447», кото­рые явля­ют­ся важ­ней­шим источ­ни­ком для иссле­до­ва­ния всех коли­че­ствен­ных аспек­тов опе­ра­ции. Все­го цен­тром было состав­ле­но 36 таких «Сво­док», послед­няя дати­ру­ет­ся 5 сен­тяб­ря 1938 года.

Результаты операции

Наци­о­наль­ные опе­ра­ции ста­ли глав­ным направ­ле­ни­ем в дея­тель­но­сти НКВД с января—февраля 1938 года, сме­нив в этом каче­стве цен­траль­ную для осени—зимы 1937 года опе­ра­цию по при­ка­зу № 00447 (по кото­ро­му к нача­лу 1938 года уже было осуж­де­но более 500 тысяч человек).

Осо­бен­но ост­ро сто­ял вопрос об аре­сте подо­зре­ва­е­мых в янва­ре 1938 года, когда на пле­ну­ме ЦК ВКП(б) шла осто­рож­ная кри­ти­ка репрес­сий. 31 янва­ря Полит­бю­ро изда­ло поста­нов­ле­ние «Об анти­со­вет­ских эле­мен­тах», соглас­но кото­ро­му кра­ям, обла­стям и рес­пуб­ли­кам выде­ля­лись новые «лими­ты». Окон­ча­тель­но трой­ки пре­кра­ти­ли рабо­ту толь­ко 16 нояб­ря 1938 года в свя­зи соот­вет­ству­ю­щим поста­нов­ле­ни­ем, пото­му что пре­вы­ша­ли свои пол­но­мо­чия и тво­ри­ли без­за­ко­ние. Осуж­де­ния потен­ци­аль­ных «вра­гов» осу­ществ­ля­лось по лич­но­му усмот­ре­нию пред­ста­ви­те­ля­ми троек.

Общее чис­ло репрес­си­ро­ван­ных в рам­ках этой опе­ра­ции более чем в два раза пре­вос­хо­ди­ло чис­ло репрес­си­ро­ван­ных по наци­о­наль­ным при­ка­зам НКВД: 800 тысяч про­тив 335 тысяч чело­век. Репрес­сив­ные опе­ра­ции, про­во­див­ши­е­ся на осно­ве при­ка­за № 00447 и наци­о­наль­ных при­ка­зов, раз­ли­ча­лись так­же соот­но­ше­ни­ем меж­ду рас­стрель­ны­ми при­го­во­ра­ми и при­го­во­ра­ми к заклю­че­нию в испра­ви­тель­но-тру­до­вые лагеря.

Наци­о­наль­ные опе­ра­ции НКВД, про­во­див­ши­е­ся в 1937–1938 гг., отли­ча­лись более высо­ким уров­нем жесто­ко­сти: доля смерт­ных при­го­во­ров, выне­сен­ных репрес­си­ро­ван­ным в рам­ках «кулац­кой опе­ра­ции», состав­ля­ла 43,7%, а по наци­о­наль­ным опе­ра­ци­ям — 73,7%, как вид­но из таблицы.

Соци­аль­ное поло­же­ние репрес­си­ро­ван­ных по при­ка­зу № 00447 в каж­дом из реги­о­нов РСФСР напря­мую зави­се­ло от эко­но­ми­че­ско­го про­фи­ля реги­о­на и основ­ных заня­тий насе­ле­ния. Основ­ной удар нано­сил­ся по наи­бо­лее мас­со­вым сло­ям насе­ле­ния — кол­хоз­ни­кам, рабо­чим, служащим.

В аграр­ных реги­о­нах одной из важ­ней­ших целей репрес­сий явля­лось укреп­ле­ние кол­хоз­но­го строя. Имен­но поэто­му «быв­шие кула­ки» ста­ли основ­ной репрес­си­ру­е­мой соци­аль­ной груп­пой в этих реги­о­нах. Их обви­ня­ли во вре­ди­тель­ской дея­тель­но­сти по под­ры­ву кол­хоз­ной систе­мы. В ряде реги­о­нов стра­ны, где была высо­кая пре­ступ­ность, трой­ки в мас­со­вом поряд­ке осуж­да­ли не поли­ти­че­ских вра­гов боль­ше­вист­ско­го режи­ма, а уголовников.

Окончание Большого террора

В нояб­ре 1938 года с при­хо­дом ново­го нар­ко­ма внут­рен­них дел Лав­рен­тия Берии Боль­шой тер­рор посте­пен­но пошёл на спад. В про­ве­де­ние репрес­сий вла­сти при­зна­ли неко­то­рые пере­ги­бы на местах. Это объ­яс­ня­ет­ся лич­ны­ми каче­ства­ми реги­о­наль­ных отде­ле­ний УНКВД, кото­рые ста­ра­лись отли­чить­ся перед Моск­вой, пере­вы­пол­няя задан­ные лими­ты. Рас­стре­лы и отправ­ка заклю­чён­ных в лаге­ря были мас­со­вы­ми. Все­го, судя по ста­ти­сти­ке ведом­ства, в ходе «кулац­кой» опе­ра­ции к 1 нояб­ря 1937 года было осуж­де­но 767 397 чело­век, из них к рас­стре­лу — 353 074. Сле­ду­ю­щий 1938 год отме­чен сни­же­ни­ем чис­ла осуж­дён­ных — до 554 200 чело­век, но чис­ло при­го­во­рён­ных по пер­вой кате­го­рии было доста­точ­но высо­ким — 328 618.

Послед­ствия репрес­сий 1930‑х гг. ска­за­лись на даль­ней­шей исто­рии совет­ско­го госу­дар­ства. Сот­ни тысяч граж­дан были отправ­ле­ны в испра­ви­тель­но-тру­до­вые лаге­ря, а в годы Боль­шо­го тер­ро­ра рас­стре­ля­ны без суда и след­ствия. В боль­шей сте­пе­ни объ­ек­та­ми тер­ро­ра ста­но­ви­лись не пре­ступ­ни­ки, а обыч­ные совет­ские граж­дане — рабо­чие, кол­хоз­ни­ки, мел­кие слу­жа­щие, к кото­рым при­кле­и­ва­ли ярлык «враг наро­да», изме­няв­ший жизнь не толь­ко само­го чело­ве­ка, но и его семьи, дру­зей, кол­лег и знакомых.

Источники и литература

1. Зем­сков В. Н. СПЕЦПОСЕЛЕНЦЫ (по доку­мен­та­ции НКВД — МВД СССР). [Элек­трон­ный ресурс]. URL: http://ecsocman.hse.ru/data/680/927/1216/1_Zemskov.pdf (дата обра­ще­ния: 02.02.2021).
2. Плот­ни­ков И.Е. Ссыл­ка кре­стьян на Урал в 1930‑е годы — Перм­ский Мемо­ри­ал. [Элек­трон­ный ресурс]. URL: http://pmem.ru/index.php?id=60 (дата обра­ще­ния: 02.02.2021).
3. «Через тру­пы вра­га на бла­го наро­да». «Кулац­кая опе­ра­ция» в Укра­ин­ской ССР 1937–1941 гг. Т. 1. С. 99–115.
4. Юнге M., Бин­нер Р. Как Тер­рор стал «Боль­шим». Сек­рет­ный при­каз № 00447 и тех­но­ло­гия его испол­не­ния. — М.: АИРО-ХХ, 2003. С. 98–114.
5. Лубян­ка. Ста­лин и Глав­ное управ­ле­ние гос­бе­зо­пас­но­сти НКВД. Архив Ста­ли­на. Доку­мен­ты выс­ших орга­нов пар­тий­ной и госу­дар­ствен­ной вла­сти. 1937–1938. Под ред. акад. А.Н. Яко­вле­ва; сост. В.Н. Хау­стов, В.П. Нау­мов, Н.С. Плот­ни­ко­ва. — М.: МФД, 2004. С. 467–468
6. Тра­ге­дия совет­ской дерев­ни. Кол­лек­ти­ви­за­ция и рас­ку­ла­чи­ва­ние. 1927–1939: Доку­мен­ты и мате­ри­а­лы. В 5 тт. / Т. 5. 1937–1939. Кн. 2. 1938–1939 / Под ред. В.Данилова. — М.: РОССПЭН, 2006. С. 305.
7. Юнге М., Бор­дю­гов Г., Бин­нер Р. Вер­ти­каль боль­шо­го тер­ро­ра: Исто­рия опе­ра­ции по при­ка­зу НКВД № 00447. — М.: Новый Хро­но­граф, 2008. С. 598.
8. Охо­тин Н., Рогин­ский А. Из исто­рии «немец­кой опе­ра­ции» НКВД 1937–1938 гг. // Репрес­сии про­тив рос­сий­ских нем­цев. Нака­зан­ный народ. — М.: Зве­нья, 1999. С. 69.
9. Попов В.П. Госу­дар­ствен­ный тер­рор в совет­ской Рос­сии. 1923–1953 гг. // Оте­че­ствен­ные архи­вы. 1992. № 2. С. 20–31.

Читай­те так­же наш мате­ри­ал «Голод в Повол­жье: взгляд спу­стя столетие».