Лучше спросите у Пятса. Работал ли эстонский диктатор на большевиков?

В 1934 году в исто­рии Эсто­нии нача­лась «эпо­ха без­мол­вия». Кон­стан­тин Пятс, лидер аграр­ной пар­тии, под пред­ло­гом фашист­ской угро­зы госу­дар­ству, совер­шил госу­дар­ствен­ный пере­во­рот и взял власть в свои руки. Спу­стя шесть лет он без сопро­тив­ле­ния при­нял уль­ти­ма­тум СССР. Такое без­во­лие мно­гие объ­яс­ня­ли в кон­спи­ро­ло­ги­че­ском клю­че: яко­бы «сда­ча» про­изо­шла из-за того, что Пятс сотруд­ни­чал с совет­ской разведкой.

Ники­та Нико­ла­ев рас­ска­зы­ва­ет, был ли свя­зан Кон­стан­тин Пятс с боль­ше­вист­ски­ми спец­служ­ба­ми, какие услу­ги ока­зы­вал поли­тик совет­ско­му пол­пред­ству в Тал­лине, участ­во­ва­ла ли Москва в госу­дар­ствен­ном пере­во­ро­те и помог­ла ли Пят­су прий­ти к власти.

Лояльный царской власти юрист

24 фев­ра­ля 1918 года, после ухо­да боль­ше­ви­ков из Тал­ли­на, жите­лям быв­шей сто­ли­цы Эст­лянд­ской губер­нии Рос­сий­ской импе­рии был зачи­тан мани­фест о неза­ви­си­мо­сти стра­ны. Ора­то­ром высту­пил Кон­стан­тин Пятс, один из самых вли­я­тель­ных поли­ти­ков реги­о­на, член пар­тии Эстон­ский сель­ский народ­ный союз (Eesti Maarahva Liit) и по сов­ме­сти­тель­ству теперь пер­вый руко­во­ди­тель неза­ви­си­мой Эстонии.

Карье­ра буду­ще­го пре­зи­ден­та и дик­та­то­ра Эстон­ской рес­пуб­ли­ки до рево­лю­ци­он­ных собы­тий шла плав­но. Пятс окон­чил цер­ков­но-при­ход­скую шко­лу, семи­на­рию, после чего в 20 лет посту­пил на юри­ди­че­ский факуль­тет Тар­тус­ко­го уни­вер­си­те­та. После обу­че­ния он отслу­жил год в Пско­ве и окон­чил курс пра­пор­щи­ков в Санкт-Петер­бур­ге. Ины­ми сло­ва­ми — делал всё для того, что­бы обес­пе­чить себе поло­же­ние в Рос­сий­ской импе­рии (окон­ча­ние кур­сов дава­ло пра­во на полу­че­ние лич­но­го дво­рян­ства). После воз­вра­ще­ния в Тал­лин Пятс посту­пил в адво­кат­скую кон­то­ру дру­го­го буду­ще­го круп­но­го дея­те­ля неза­ви­си­мой Эстон­ской рес­пуб­ли­ки, Яана Поски. Имен­но тогда нача­лось про­дви­же­ние Пят­са на поли­ти­че­ском попри­ще. Эта сфе­ра ока­за­лась доволь­но при­вле­ка­тель­ной, к 1905 году Пятс стал испол­ня­ю­щим обя­зан­но­сти мэра Таллина.

Но с нача­лом рево­лю­ции его карье­ра пошла под откос. Ещё в 1901 году Пятс осно­вал газе­ту Teataja, в кото­рой в 1905‑м опуб­ли­ко­вал воз­зва­ние Петер­бург­ско­го сове­та рабо­чих депу­та­тов. Это сто­и­ло ему не толь­ко места испол­ня­ю­ще­го обя­зан­но­сти мэра: при­быв­ший для подав­ле­ния бес­по­ряд­ков цар­ский гене­рал Вла­ди­мир Без­об­ра­зов рас­по­ря­дил­ся каз­нить поли­ти­ка. Пятс бежал из стра­ны — сна­ча­ла в Швей­ца­рию, а затем побли­же к родине, в Фин­лян­дию. В 1909 году он вер­нул­ся в Тал­лин. К тому вре­ме­ни мно­гие доку­мен­ты, касав­ши­е­ся подав­ле­ния рево­лю­ции в Эст­лян­дии, были уте­ря­ны. Пятс отде­лал­ся годом тюрем­но­го заклю­че­ния в петер­бург­ских «Кре­стах».

В это вре­мя его поли­ти­че­ские взгля­ды транс­фор­ми­ро­ва­лись. Он стал высту­пать за предо­став­ле­ние Эст­лян­дии прав авто­но­мии — как и мно­гие про­грес­сив­ные эстон­ские поли­ти­ки того вре­ме­ни. В 1916 году Пятс вер­нул­ся на воен­ную служ­бу. Он одно­вре­мен­но воз­глав­лял Вер­хов­ный воен­ный коми­тет Эст­лян­дии, зани­мав­ший­ся созда­ни­ем наци­о­наль­ных частей внут­ри армии Рос­сий­ской импе­рии, и зани­мал долж­ность юрис­кон­суль­та при Управ­ле­нии стро­и­те­лей Мор­ской кре­по­сти Пет­ра Великого.

После при­хо­да к вла­сти боль­ше­ви­ков осе­нью 1917 года Пятс месяц про­вёл в тюрь­ме, а после осво­бож­де­ния занял­ся под­поль­ной рабо­той. На сей раз ни о какой авто­но­мии речи быть не мог­ло — толь­ко неза­ви­си­мость. Её он и про­воз­гла­сил 24 фев­ра­ля 1918 года. На сле­ду­ю­щий день в город вошли немец­кие части.

«Обсуждали этот вопрос с Пятсом…»

Даль­ше Пятс пере­жил оче­ред­ное заклю­че­ние в лаге­ре для воен­но­плен­ных, воз­вра­ще­ние на роди­ну, вой­ну за неза­ви­си­мость и пер­вые выбо­ры в Учре­ди­тель­ное собра­ние стра­ны, на кото­рых его кре­стьян­ская пар­тия потер­пе­ла сокру­ши­тель­ное пора­же­ние. Поли­тик ока­зал­ся в оппо­зи­ции. Он ещё два­жды зани­мал долж­ность госу­дар­ствен­но­го ста­рей­ши­ны (пре­мьер-мини­стра) в 1921—1922 и 1923—1924 годы, одна­ко вплоть до госу­дар­ствен­но­го пере­во­ро­та 1934 года пар­тия Пят­са не полу­ча­ла боль­шин­ства в пар­ла­мен­те, хотя сам поли­тик неиз­мен­но засе­дал в зако­но­да­тель­ном органе.

Дру­гой ипо­ста­сью Пят­са стал биз­нес. Он вла­дел акци­я­ми Тал­лин­ской паро­ход­ной ком­па­нии, пред­се­да­тель­ство­вал в тал­лин­ском коми­те­те фон­до­вой бир­жи и был одним из осно­ва­те­лей бан­ка «Харью». Эта финан­со­вая орга­ни­за­ция участ­во­ва­ла в выво­зе золо­та из Совет­ской Рос­сии на Запад, на кото­рое боль­ше­вист­ское пра­ви­тель­ство заку­па­ло за рубе­жом про­до­воль­ствие и про­мыш­лен­ное обо­ру­до­ва­ние. В 1924 году 51% акций бан­ка при­над­ле­жал пред­при­ни­ма­те­лю Арман­ду Хам­ме­ру, кото­рый был тес­но свя­зан с боль­ше­ви­ка­ми. В 1925 году учре­жде­ние постиг­ло боль­шое несча­стье — он обанк­ро­тил­ся, а два его осно­ва­те­ля были отда­ны под суд. Про­бле­мы мог­ли кос­нуть­ся и Кон­стан­ти­на Пят­са (а так­же Йоха­на Лай­до­не­ра, коман­ду­ю­ще­го эстон­ски­ми вой­ска­ми в годы Осво­бо­ди­тель­ной вой­ны), одна­ко пра­во­су­дие обо­шло его стороной.

Буду­щий эстон­ский дик­та­тор, судя по все­му, искал спо­со­бы при­умно­жить своё состо­я­ние, а при­не­сти диви­ден­ды мог­ла тор­гов­ля. Важ­ным парт­нё­ром после уре­гу­ли­ро­ва­ния отно­ше­ний стал восточ­ный сосед — Совет­ская Рос­сия. В пер­вые годы имен­но Эсто­ния ста­ла для боль­ше­ви­ков «окном в Евро­пу», по выра­же­нию Вла­ди­ми­ра Лени­на. Мно­гие пред­при­ни­ма­те­ли и биз­не­сме­ны высту­па­ли за нала­жи­ва­ние свя­зей со Стра­ной Сове­тов, хотя и идео­ло­ги­че­ски чуждой.

Для Моск­вы тор­го­вые кон­так­ты с пред­ста­ви­те­ля­ми бур­жу­а­зии сосед­ней стра­ны, поми­мо эко­но­ми­че­ско­го зна­че­ния, име­ли и поли­ти­че­ское. Народ­ный комис­са­ри­ат по ино­стран­ным делам рас­смат­ри­вал торг­пред­ства в каче­стве инстру­мен­та сбо­ра инфор­ма­ции о внут­рен­нем поло­же­нии стран и попы­ток вли­я­ния на них. Осо­бен­но акту­аль­ным этот спо­соб стал после про­ва­ла ком­му­ни­сти­че­ско­го пере­во­ро­та 1 декаб­ря 1924 года в Тал­лине — по выра­же­нию эстон­ско­го исто­ри­ка Маг­ну­са Иль­мя­р­ва, этот акт был «поли­ти­че­ским само­убий­ством» эстон­ских коммунистов.

Ещё до неудач­но­го вос­ста­ния НКИД ини­ци­и­ро­вал созда­ние Эстон­ско-совет­ской тор­го­вой пала­ты — по ана­ло­гии с ана­ло­гич­ной в Вели­ко­бри­та­нии, сфор­ми­ро­ван­ной в 1920 году. Реги­стра­ция орга­ни­за­ции состо­я­лась в июле 1923 года. Сре­ди под­пи­сан­тов хода­тай­ства в Тал­лин­ском миро­вом суде был Рудольф Рен­нинг, дове­рен­ное лицо Кон­стан­ти­на Пят­са. Рен­нинг участ­во­вал в раз­ра­бот­ке уста­ва орга­ни­за­ции. Эстон­ские учре­ди­те­ли пала­ты счи­та­ли, что для рес­пуб­ли­ки эко­но­ми­че­ские свя­зи с Совет­ской Рос­сии несут боль­шие выго­ды. Тем не менее к это­му вре­ме­ни внеш­не­тор­го­вый баланс Эсто­нии всё боль­ше сме­щал­ся на Запад. Глав­ны­ми парт­нё­ра­ми стра­ны ста­ли Вели­ко­бри­та­ния, Гер­ма­ния и сосед­няя Латвия.

Тор­же­ствен­ное откры­тие пала­ты состо­я­лось 15 октяб­ря 1924 года. Её пред­се­да­те­лем был избран Кон­стан­тин Пятс, почёт­ны­ми пред­се­да­те­ля­ми ста­ли министр финан­сов Эсто­нии Отто Странд­ман и нар­ком внеш­ней тор­гов­ли Лео­нид Кра­син. Послед­ний рас­по­ря­дил­ся суб­си­ди­ро­вать орга­ни­за­цию на 1,2 мил­ли­о­на эстон­ских марок.

При пала­те открыл­ся инфор­ма­ци­он­ный отдел, кото­рый соби­рал инфор­ма­цию об эко­но­ми­че­ском и поли­ти­че­ском поло­же­нии рес­пуб­ли­ки. Пол­пред­ство и пала­та под­дер­жи­ва­ли посто­ян­ную связь с дове­рен­ным лицом Пят­са, Рен­нин­гом, кото­рый делил­ся с совет­ски­ми дипло­ма­та­ми акту­аль­ны­ми све­де­ни­я­ми. Один из рези­ден­тов совет­ской раз­вед­ки в 1932 году сооб­щал об этом человеке:

«Он состо­ял в таких интим­ных отно­ше­ни­ях [с пол­пред­ством] и так хоро­шо пони­мал это, что мно­гие годы с ним мож­но было гово­рить пря­мо и делать ему недву­смыс­лен­ные пред­ло­же­ния без малей­ше­го риска».

Без­услов­но, за спи­ной Рен­нин­га сто­ял Пятс.

Несмот­ря на посто­ян­ное суб­си­ди­ро­ва­ние из Моск­вы, пала­та не смог­ла изме­нить осо­бен­но­сти эстон­ской тор­гов­ли. Рес­пуб­ли­ка про­дол­жа­ла ори­ен­ти­ро­вать­ся на Запад, а зна­че­ние Совет­ской Рос­сии в экс­пор­те и импор­те неуклон­но сни­жа­лось. Одна­ко пала­та была нуж­на и для дру­гой цели — уста­нов­ле­ния кон­так­тов с поли­ти­че­ски­ми и биз­нес-эли­та­ми Эсто­нии, счи­тав­ши­ми, что тор­гов­ля с боль­ше­ви­ка­ми явля­ет­ся бла­гом для Эсто­нии. Сре­ди них был и Пятс. Доне­се­ния торг­пре­дов и пол­пре­дов из Тал­ли­на доволь­но часто содер­жат све­де­ния о том, что буду­щий дик­та­тор регу­ляр­но инфор­ми­ро­вал совет­ских дипло­ма­тов о внут­рен­нем поло­же­нии в республике.

В 1928 году НКИД и нар­ко­мат внеш­ней тор­гов­ли акти­ви­зи­ро­ва­ли дея­тель­ность в Эсто­нии с помо­щью Неф­те­син­ди­ка­та — орга­ни­за­ции, про­да­вав­шей совет­скую нефть за рубе­жом. Было созда­но сме­шан­ное акци­о­нер­ное обще­ство с при­вле­че­ни­ем мест­но­го капи­та­ла и поис­ком мест­ной же фир­мы для про­да­жи неф­те­про­дук­тов. Торг­пред­ству была необ­хо­ди­ма вли­я­тель­ная поли­ти­че­ская фигу­ра для про­дви­же­ния дея­тель­но­сти орга­ни­за­ции — выбор пал на Пят­са. Он был оформ­лен в каче­стве юрис­кон­суль­та Неф­те­син­ди­ка­та в мар­те 1930 года. Фёдор Рас­коль­ни­ков, неза­дол­го до это­го назна­чен­ный совет­ским пол­пре­дом в Эсто­нии, писал в доне­се­нии в Москву:

«Пятс не мог скрыть сво­ей радо­сти по пово­ду раз­ре­ше­ния вопро­са о его при­вле­че­нии юрис­кон­суль­том и дал своё окон­ча­тель­ное согла­сие с тем, что до оформ­ле­ния обще­ства он будет полу­чать жало­ва­ние в том же раз­ме­ре (4000 дол­ла­ров в год) за кон­суль­та­ци­он­ную рабо­ту для мест­но­го отде­ле­ния Нефтесиндиката».

Зар­пла­та Пят­са была зна­чи­тель­ной. Пред­се­да­тель пар­ла­мен­та тогда полу­чал 2000 дол­ла­ров в год, а жало­ва­нье совет­ско­го торг­пре­да состав­ля­ло 2400 дол­ла­ров в год. Рен­нин, дове­рен­ное лицо Пят­са, за свои услу­ги мог рас­счи­ты­вать на еже­ме­сяч­ный гоно­рар в раз­ме­ре 100 дол­ла­ров. Радость Пят­са, по всей види­мо­сти, была свя­за­на с мате­ри­аль­ной сто­ро­ной дела. Поли­тик пре­крас­но пони­мал, что обна­ро­до­ва­ние его свя­зей с совет­ским пред­ста­ви­тель­ством мог­ло доро­го сто­ить его репу­та­ции осно­ва­те­ля госу­дар­ства и бор­ца про­тив боль­ше­ви­ков в годы Осво­бо­ди­тель­ной вой­ны. Поэто­му в пер­вые меся­цы день­ги пере­да­ва­лись Пят­су через Рен­нин­га, а впо­след­ствии — через акци­о­нер­ное обще­ство Иоахи­ма Пук­ха, чью ком­па­нию пла­ни­ро­ва­ли исполь­зо­вать для про­да­жи совет­ской неф­ти в Эстонии.

Одна­ко сме­шан­ное акци­о­нер­ное обще­ство так и не было осно­ва­но. Реше­ние об отмене про­цес­са при­ня­ли осе­нью 1930 года. Кури­ро­вав­ший эко­но­ми­че­скую поли­ти­ку в зару­беж­ных стра­нах, член кол­ле­гии НКИД Борис Сто­мо­ня­ков писал в эстон­ское пол­пред­ство, что глав­ной поли­ти­че­ской целью созда­ния акци­о­нер­но­го обще­ства было при­вле­че­ние к сотруд­ни­че­ству Кон­стан­ти­на Пят­са. Он пред­ла­гал пого­во­рить с поли­ти­ком отно­си­тель­но про­дол­же­ния сотруд­ни­че­ства — но уже в каче­стве юрис­кон­суль­та непо­сред­ствен­но пол­пред­ства. Пятс согла­сил­ся. Уже упо­ми­нав­ший­ся иссле­до­ва­тель Маг­нус Иль­мя­рв счи­та­ет, что вся затея с созда­ни­ем неф­тя­но­го акци­о­нер­но­го обще­ства была ини­ци­и­ро­ва­на с целью при­влечь буду­ще­го эстон­ско­го дик­та­то­ра к сотруд­ни­че­ству. Павел Судо­пла­тов в мему­а­рах писал:

«Самое впе­чат­ля­ю­щее сотруд­ни­че­ство было нала­же­но нашим рези­ден­том В. Яко­вле­вым в Эсто­нии. Пре­зи­дент Эсто­нии Кон­стан­тин Пятс, хотя и не под­пи­сал вер­бо­воч­но­го обя­за­тель­ства о сотруд­ни­че­стве с VIIV в 1930 году, тем не менее был на нашем денеж­ном содер­жа­нии до 1940 года. По это­му пово­ду, насколь­ко я пом­ню, было даже спе­ци­аль­ное реше­ние пра­ви­тель­ства СССР».

К это­му сви­де­тель­ству сто­ит отно­сить­ся с опре­де­лён­ной долей скеп­си­са. Уже в 1931 году, когда Пятс занял пост госу­дар­ствен­но­го ста­рей­ши­ны (пре­мьер-мини­стра), выпла­ты гоно­ра­ра из совет­ско­го торг­пред­ства пре­кра­ти­лись (Пятс полу­чил день­ги за ока­за­ние услуг за март, хотя он стал гла­вой госу­дар­ства в феврале).

Московский след в государственном перевороте 1934 года

В нача­ле 1930‑х годов эко­но­ми­че­ский кри­зис, пора­зив­ший Евро­пу и Новый Свет, неиз­беж­но пре­вра­тил­ся в поли­ти­че­ский. Это кос­ну­лось и Эсто­нии — пра­ви­тель­ства сме­ня­ли друг дру­га с высо­кой ско­ро­стью, нача­ли наби­рать попу­ляр­ность пра­вые попу­ли­сты. В слу­чае бал­тий­ской рес­пуб­ли­ки речь шла о дви­же­нии «вап­сов», воз­глав­ля­е­мые вете­ра­на­ми Осво­бо­ди­тель­ной вой­ны Андре­а­сом Лар­кой и Арту­ром Сирком.

Эстон­ские поли­ти­ки всех флан­гов были серьёз­но обес­по­ко­е­ны ростом попу­ляр­но­сти «вете­ра­нов». Не был исклю­че­ни­ем и Кон­стан­тин Пятс. Он выдви­нул свою кан­ди­да­ту­ру на выбо­ры гла­вы госу­дар­ства. Одна­ко сбор под­пи­сей под­твер­дил худ­шие ожи­да­ния — кан­ди­дат от «вап­сов» Андре­ас Лар­ка поль­зо­вал­ся боль­шой попу­ляр­но­стью сре­ди эстон­цев, устав­ших от кри­зи­са. При­хо­да к вла­сти в Эсто­нии пра­вых попу­ли­стов опа­са­лись и в Москве. При этом вла­сти СССР не рас­по­ла­га­ли доста­точ­ной инфор­ма­ци­ей о внут­рен­нем поло­же­нии в Эсто­нии. До выбо­ров 1934 года в доклад­ной запис­ке сотруд­ник НКИД Гри­го­рий Бежа­нов писал:

«Инте­рес­но было бы полу­чать более серьёз­ную инфор­ма­цию у вид­ных бур­жу­аз­ных дея­те­лей Пят­са, Пун­га, Теман­та и др. Пол­пред­ство ниче­го не сде­ла­ло так­же в отно­ше­нии завя­зы­ва­ния свя­зей с пра­вы­ми кру­га­ми и „вете­ра­на­ми“ в том числе».

Этот доку­мент кос­вен­но опро­вер­га­ет сло­ва Судо­пла­то­ва о «вер­бов­ке» Пят­са совет­ской раз­вед­кой. Имея тако­го высо­ко­по­став­лен­но­го «аген­та», Москва име­ла бы чрез­вы­чай­но подроб­ное пред­став­ле­ние о том, что про­ис­хо­дит в сосед­ней стране. Более того, осе­нью 1933 года Сто­мо­ня­ков запро­сил пол­пред­ство в Тал­лине отно­си­тель­но внеш­не­по­ли­ти­че­ской ори­ен­та­ции Пят­са, обу­сло­вив это тем фак­том, что в послед­нее вре­мя кон­так­тов с поли­ти­ком не было.

К мар­ту СССР сфор­му­ли­ро­вал пози­цию отно­си­тель­но про­ис­хо­дя­щих в Эсто­нии собы­тий. Сто­мо­ня­ков писал пол­пре­ду в Таллине:

«…избра­ние Пят­са, несмот­ря на его стрем­ле­ния добить­ся легаль­ны­ми мето­да­ми частич­ной фаши­за­ции Эсто­нии, явля­ет­ся для нас все же мень­шим злом».

Москва даже не рас­смат­ри­ва­ла соци­а­ли­стов в каче­стве аль­тер­на­ти­вы из-за низ­кой под­держ­ки сре­ди населения.

В кон­це янва­ря 1934 года пер­вый сек­ре­тарь пол­пред­ства Анти­пов встре­тил­ся с эстон­ским мини­стром ино­стран­ных дел Юли­усом Сель­маа. Тот выска­зал мне­ние, что для Моск­вы Кон­стан­тин Пятс — луч­ший вари­ант на посту гла­вы госу­дар­ства, поэто­му ему бы сле­до­ва­ло помочь. В том чис­ле и эта встре­ча поз­во­ли­ла неко­то­рым иссле­до­ва­те­лям утвер­ждать, что СССР ока­зал серьёз­ное вли­я­ние на слу­чив­ши­е­ся впо­след­ствии в Эсто­нии события.

Уже в кон­це фев­ра­ля Пятс взял курс на госу­дар­ствен­ный пере­во­рот. Он пони­мал, что даже в бло­ке с дру­ги­ми кан­ди­да­та­ми (ещё одним соис­ка­те­лем долж­но­сти гла­вы госу­дар­ства был гене­рал Йохан Лай­до­нер) «вап­сов» обой­ти не полу­чит­ся. В кон­це фев­ра­ля 1934 года воен­но­слу­жа­щим запре­ти­ли состо­ять в поли­ти­че­ских орга­ни­за­ци­ях. Днём 12 мар­та в сто­ли­це было объ­яв­ле­но чрез­вы­чай­ное поло­же­ние. Поли­ция и каде­ты воен­ных учи­лищ взя­ли под кон­троль все жиз­нен­но важ­ные учре­жде­ния, а лиде­ры «вап­сов» ока­за­лись под аре­стом. Сило­вое при­кры­тие пере­во­ро­та обес­пе­чил Лай­до­нер, с кото­рым дого­во­рил­ся Пятс. 15 мар­та гла­ва пра­ви­тель­ства высту­пил в пар­ла­мен­те и обви­нил вете­ра­нов Осво­бо­ди­тель­ной вой­ны в пла­нах захва­тить власть в стране. Позд­нее орга­ни­за­ция будет запре­ще­на, а часть самых актив­ных её чле­нов эми­гри­ру­ет, что­бы попы­тать­ся взять реванш. Обос­но­вы­вая свои дей­ствия, Пятс утвер­ждал, что при­ход к вла­сти «вап­сов» мог при­ве­сти к вме­ша­тель­ству в дела стра­ны сосед­них стран. Совре­мен­ни­ки пони­ма­ли, что речь шла о Совет­ском Союзе.

Помог­ла ли Москва Кон­стан­ти­ну Пят­су прий­ти к вла­сти? Суще­ству­ет два мне­ния. Иль­мя­рв отве­чал на этот вопрос поло­жи­тель­но. В каче­стве аргу­мен­тов исто­рик при­вёл дан­ные о раз­ме­ще­нии СССР в Эсто­нии зака­зов общей сум­мой на 200 тысяч руб­лей за квар­тал. Одна­ко, по мне­нию дру­го­го эстон­ско­го иссле­до­ва­те­ля, Яака Вал­ге, такой объ­ём был недо­ста­то­чен для улуч­ше­ния эко­но­ми­че­ско­го поло­же­ния стра­ны, а кон­крет­ные дол­го­сроч­ные тор­го­вые дого­во­ры меж­ду СССР и Эсто­ни­ей не были под­пи­са­ны. Поми­мо это­го, Москва по прось­бе Пят­са высла­ла архив­ные доку­мен­ты, кото­рые под­твер­жда­ли его «рево­лю­ци­он­ную дея­тель­ность» до 1917 года, одна­ко они не были обнародованы.

Вал­ге отме­ча­ет, что совет­ские дипло­ма­ты и раз­вед­ка были сла­бо инфор­ми­ро­ва­ны о про­ис­хо­дя­щем в Эсто­нии. Пер­вые намё­ки на гото­вя­щий­ся госу­дар­ствен­ный пере­во­рот достиг­ли Моск­вы 8 мар­та. О собы­ти­ях, слу­чив­ших­ся в Тал­лине 12 мар­та, совет­ские госу­дар­ствен­ные дея­те­ли вовсе узна­ли из газет. После пере­во­ро­та Пятс имел раз­го­вор с Усти­но­вым, содер­жа­ние кото­ро­го тот пере­дал в Моск­ву 28 мар­та. Ново­яв­лен­ный дик­та­тор утвер­ждал, что решил дей­ство­вать само­сто­я­тель­но, а сове­то­вал­ся с очень узким кру­гом лиц. Это сооб­ще­ние явно гово­рит о том, что СССР никак не вли­ял на внут­ри­по­ли­ти­че­ские собы­тия в Эсто­нии, и госу­дар­ствен­ный пере­во­рот про­шёл с при­ме­не­ни­ем «налич­ных сил», хотя Пятс и был наи­бо­лее при­ем­ле­мым для Моск­вы вари­ан­том. Это, в част­но­сти, вид­но из сооб­ще­ния совет­ских газет. 21 мар­та 1934 года на пер­вой поло­се «Изве­стий» вышла колон­ка «Меж­ду­на­род­ное обо­зре­ние», в кото­рой крат­ко сооб­ща­лось о собы­ти­ях в Эстонии.

«Необ­хо­ди­мо отве­тить, что и Пятс, и гене­рал Лай­до­нер явля­ют­ся про­тив­ни­ка­ми одно­сто­рон­ней ори­ен­та­ции на Гер­ма­нию, в част­но­сти Лай­до­нер изве­стен сво­и­ми англо­филь­ски­ми сим­па­ти­я­ми. Таким обра­зом, сбли­же­ние меж­ду Лай­до­не­ром и Пят­сом про­изо­шло, по-види­мо­му, в извест­ной мере так­же и вслед­ствие их отри­ца­тель­но­го отно­ше­ния к внеш­не­по­ли­ти­че­ским пла­нам „вете­ра­нов“».

В 1939 году в Евро­пе нача­лась Вто­рая миро­вая вой­на. Стра­ны Бал­тии ока­за­лись в тяжё­лом поло­же­нии, зажа­тые меж­ду нацист­ской Гер­ма­ни­ей и Совет­ским Сою­зом. По сек­рет­но­му про­то­ко­лу к пак­ту Моло­то­ва — Риббен­тро­па судь­ба Эсто­нии во мно­гом была реше­на. 28 сен­тяб­ря 1939 года меж­ду госу­дар­ства­ми был под­пи­сан дого­вор о вза­и­мо­по­мо­щи, по кото­ро­му на тер­ри­то­рии бал­тий­ской стра­ны было раз­ме­ще­но 25 тысяч совет­ских воен­но­слу­жа­щих. Через год, 6 авгу­ста 1940 года, Эсто­ния была вклю­че­на в состав СССР.

Роль Пят­са при этом оце­ни­ва­ет­ся весь­ма неод­но­знач­но и зави­сит от поли­ти­че­ских воз­зре­ний спи­ке­ров. Дик­та­тор фак­ти­че­ски не ока­зал ника­ко­го сопро­тив­ле­ния при­со­еди­не­нию стра­ны к восточ­но­му сосе­ду. Такая пас­сив­ность Пят­са мно­ги­ми люби­те­ля­ми кон­спи­ро­ло­ги­че­ских тео­рий ста­ла объ­яс­нять­ся свя­зя­ми с совет­ской раз­вед­кой, как утвер­ждал Павел Судоплатов.

Реаль­ность ока­за­лась намно­го слож­нее. Пятс дей­стви­тель­но рабо­тал с совет­ским пол­пред­ством и снаб­жал боль­ше­ви­ков инфор­ма­ци­ей о внут­рен­нем поло­же­нии в стране (и полу­чал за «кон­суль­та­ции» день­ги), одна­ко это дли­лось непро­дол­жи­тель­ное вре­мя. В даль­ней­шем, в эпо­ху «дик­та­ту­ры мол­ча­ния», ни о каком даже потен­ци­аль­ном сотруд­ни­че­стве не мог­ло быть и речи. Уни­что­жив поли­ти­че­ские пар­тии, разо­брав­шись с поли­ти­че­ски­ми про­тив­ни­ка­ми и уста­но­вив режим с куль­том лич­но­сти, Пятс при­вёл стра­ну от «дик­та­ту­ры мол­ча­ния» к «мол­ча­ли­вой капи­ту­ля­ции», даже без денег из Москвы.

В июле 1940 года, ещё до при­со­еди­не­ния Эсто­нии к СССР, сотруд­ни­ки НКВД аре­сто­ва­ли Пят­са и вывез­ли его на тер­ри­то­рию Совет­ской Рос­сии. В отли­чие от кол­ле­ги по пере­во­ро­ту, Лай­до­не­ра, дик­та­тор не ока­зал­ся в тюрь­ме и не был рас­стре­лян. Пят­са поме­сти­ли в пси­хи­ат­ри­че­скую боль­ни­цу в Каза­ни, а смерть (по есте­ствен­ным при­чи­нам) он встре­тил в заве­де­нии для душев­но­боль­ных в Бура­ше­во рядом с Кали­ни­ным (Тве­рью).

Рекомендуемая литература

1. Иль­мя­рв М. Без­молв­ная капи­ту­ля­ция. Внеш­няя поли­ти­ка Эсто­нии, Лат­вии и Лит­вы меж­ду миро­вы­ми вой­на­ми и утра­та неза­ви­си­мо­сти (с сере­ди­ны 1920‑х годов до аннек­сии в 1940). М., 2012. (Исто­рия сталинизма)
2. Вал­ге Я. Содей­ство­ва­ла ли Москва госу­дар­ствен­но­му пере­во­ро­ту в Эсто­нии 1934 г.? // Новей­шая исто­рия Рос­сии. 2013. № 2.

Читай­те так­же «Крас­ная При­бал­ти­ка: совет­ские рес­пуб­ли­ки в годы Граж­дан­ской войны».