Что делать, если с прилавков пропадут любимый оттенок помады и проверенная подводка для глаз, а предметы женской гигиены станут непозволительной роскошью? Как мыть волосы без шампуня, хорошо пахнуть без дезодоранта, чистить зубы без зубной пасты?
Придётся учиться у старшего поколения — запасайтесь спичками, тройным одеколоном, берёзовым углём и старыми наволочками. Будем надеяться, что дивный новый мир не лишит нас удобной современной косметики. Но даже если это случится — смекалка советских гражданок поможет сохранить тело в чистоте, а лицо и ногти — в цвете.
Социализм и вши: у истоков советской парфюмерно-косметической промышленности
В молодом советском государстве борьба за чистоту стала национальной идеей. Поначалу гигиенический ликбез среди населения проводили из-за волны эпидемий — в первую очередь холеры и сыпного тифа, — возникшей в годы Гражданской войны. Борьба с тифом шла особенно тяжело: заболевание переносили вши, досаждавшие горожанам, жителям деревень и солдатам на передовой. Катастрофические масштабы «вшивой» эпидемии признал даже Ленин, который на VII Всероссийском съезде Советов в 1919 году заявил: «Или вши победят социализм, или социализм победит вшей!» Для победы над кусачими насекомыми государство призывало граждан как можно чаще мыть руки. Мыться целиком советовали минимум два раза в месяц. При этом мыло было в большом дефиците.
В решении «мыльной» проблемы помогли две косметические фабрики, построенные ещё до революции: «А. Ралле и Ко», открытая в 1843 году московским купцом Альфонсом Ролле, и «Брокар и Ко», основанная Генрихом Брокаром в 1864 году. При большевиках предприятия были национализированы, получив новые названия — «Государственный мыловаренный завод № 4» и «Замоскворецкий парфюмерно-мыловаренный комбинат № 5».
Первое время фабрики выпускали только мыло. Несмотря на большие объёмы производства, его катастрофически не хватало на фронте и в быту. В деревнях для мытья рук селяне часто использовали глину или песок. В городе ситуация обстояла не лучше. Известен анекдот того времени, где сосед в коммунальной квартире подглядывает за девушкой в ванной лишь для того, чтобы узнать, не его ли мылом та моется. Кроме того, в переполненных коммуналках люди часто селились даже в ванные комнаты — в итоге большинство квартирантов лишались возможности освежиться.
Не хватало и городских бань. В книге «Мужчина и женщина. Тело, мода, культура» историк Наталья Лебина рассказывает: в популярной литературе 1920‑х часто встречались статьи в духе «Как быть чистым без бани». Профессор Василий Кашкадамов со страниц журнала «Гигиена и здоровье рабочей семьи» за 1923 год предлагал как можно чаще менять бельё, чтобы добиться такого эффекта.
В период НЭПа «мыльные» производства расширили ассортимент. В продаже появились зубные щётки, зубной порошок и даже зубная паста. Порошок брали чаще — баночка «Особого» стоила на порядок дешевле немецкого «Хлородонта». Ушли в прошлое безликие названия косметических производств: бывшая фабрика Ралле теперь называлась «Свобода», а производство Брокара стало «Новой зарёй».
Культуру чистоты внедряли через пропаганду гигиены и санитарное просвещение. Появилось много плакатов, посвящённых уходу за телом. Изображения улыбающихся рабочих сопровождались бойкими стихами:
«Культурная привычка,
приобрети её —
Ходи еженедельно в баню
и меняй бельё».«Зубы
чисть дважды,
каждое утро
и вечер каждый».(Владимир Маяковский)
Чистке зубов в санитарно-просветительской работе уделяли особое внимание. В книге «За нового человека» (1928) Михаил Рафаил заявляет, что зубная щётка нужна каждому рабочему, так как этот предмет «в условиях пролетарской диктатуры — один из элементов культуры». Правильно ею пользоваться учили средства печати. Так, в «Смене» (№ 19, 1924) вышла большая статья «Чистишь ли ты зубы?», где подробно разбиралась техника ухода за полостью рта.
Были и те, кто считал заботу о здоровье уделом мещан и буржуев. В одном из выпусков «Смены» (№ 7, 1927) был напечатан рассказ «Зубная щётка младшего брата», где щётка стала причиной конфликта:
«…Илюшка обтирался губкой, намоченной в холодной воде, а со столика ехидно улыбалась новенькая зубная щётка.
— Что за мелкобуржуазные… фокусы! А ещё пионер. Моя смена. Разнежился. Тьфу!
— Смена должна быть здоровой…
— Дурак, для здоровья нельзя продавать своё достоинство. У меня самого туберкулёз. <…> Ты ещё маникюр себе сделай».
Несмотря на то что у правил личной гигиены находились противники, щёток на всех не хватало. Историк Илья Сидорчук описал реальную ситуацию 20‑х годов, когда молодые люди из московского общежития делили зубную щётку на 11 человек. Что, по их мнению, «свидетельствует не в пользу русской рабочей молодёжи». О нехватке предметов гигиены говорит и рекомендация из книги «Как пионеру помочь оздоровлению деревни» (1928) Склярчика. При отсутствии зубного порошка или щётки автор советует «натереть палец мылом и чистить пальцем или натолочь мелко мелу или берёзового угля, мокрым пальцем набрать этого порошка и чистить им зубы».
Выплюнутый поцелуй и грязные ноги
В 20‑е годы духи, пудра и помада считались элементами буржуазного или нэпманского быта. Однако фабрики всё равно выпускали декоративную косметику, несмотря на общественное порицание «подмалёванной красоты». За загадочной аббревиатурой ТЭЖЭ — Трест «Жиркость», — появившейся на этикетках косметики «Новая заря», скрывались душистые мыла в красивых обёртках, изящные флаконы духов и воздушная пудра.
О поцелуях с напудренной дамочкой с пренебрежением пишет некий доктор Эльбе в книге «Красота женщины и быт» (1927).
«Ощущение сала на губах от помады припудривается „матовым цветом“ от щёк, и к тестообразному вкусу разжёванного цветного карандаша присоединяется непреодолимое желание… выплюнуть поцелуй».
«Чистота — лучшая красота» — гласил советский лозунг. Накрашенное лицо считали признаком мещанства, буржуазности и, как ни странно, неряшливости. Тот же доктор Эльбе рассказывает:
«Приходит [к врачу] женщина за лечебным советом. Волосы у ней завиты, губы напомажены, сама она напудрена, платок духами надушен, но как начнёт она раздеваться, да как потянет от неё тяжёлым запахом потного, немытого тела. <…> Врач по своим соображениям просит её раздеть ботинки и чулки. Тут-то и сказывается подготовка: грудь вымыта, а ноги грязные… И встаёт вопрос: не потому ли многие прыскаются духами, чтобы легче отшибить неприятный запах?»
В налёте пудры на женском лице видели признак легкомыслия и необразованности. Так, в книге Рафаила «За нового человека» (1928) комсомолки жалуются на напудренных товарок:
«В 36‑й ячейке есть группа девчат, которые обильно употребляют продукцию ТЭЖЭ. <…> Девчата, употребляющие краску и украшения, самые отсталые в нашей ячейке. Ничем они не интересуются, кроме танцев и разговоров о „нём“, стараются всеми правдами и неправдами сбежать с собраний, не желают работать» .
В то же время в статье «Бунт комсомолок», опубликованной в «Смене» (№ 3, 1927), сознательные барышни сетуют, что распущенность «намазанных» девиц поощряется вниманием мужчин:
«Посмотрите, на ком больше всего женятся, с кем больше всего проводит досуг комсомолец и что обиднее всего, активист: с накрашенными девчатами, зачастую чуждыми его взглядам на жизнь».
Косметика и парфюмерия пользовались большим спросом. В советских газетах 20‑х годов мелькала реклама косметики «Имша» и средства «Адон» для уничтожения угрей. Но не все могли позволить себе фабричные средства. Находчивые девушки применяли зубной порошок вместо пудры — он приятно охлаждал кожу и подсушивал воспаления. В одном из номеров «Смены» (№ 16, 1925) читателям, которые не могли позволить себе «Адон», предлагали «выдавливать сальные пробки и обмывать лицо горячей водой с ихтиоловым или серным мылом». Тем же средством мыли и волосы — шампуней в стране ещё не было.
«Смена» рекомендует интересный способ борьбы с облысением — больше отдыхать. По мнению авторов, «облысение является результатом как мозговой работы, так и неправильного образа жизни, недостаточного сна. При умственной работе сосуды мозга расширяются и отнимают значительную часть крови от кожи головы». Совет пригодится и сейчас — стресс действительно может привести к потере волос.
Стоит упомянуть ещё одну гигиеническую рекомендацию, её многие вспомнят по плакату «Позаботилась ли ты о грудях?». Женщин призывали регулярно обмывать грудь холодной водой, «закаляя соски». Такое закаливание не давало появиться трещинам на сосках при кормлении и, как следствие, уберегало от мастита — воспаления молочных желёз. Вопросы женского здоровья часто освещали в прессе 20–30‑х годов, но информацию подавали скупо, сухим медицинским языком. За дополнительными сведениями советовали идти к врачу.
Ароматное десятилетие
В 30‑х годах производство косметики и парфюмерии заметно расширилось. Этому значительно помогла супруга Вячеслава Молотова Полина Жемчужина. Она считала, что женщина должна следить за собой, в том числе за лицом, телом, волосами и ногтями. Как руководитель ТЭЖЭ с 1932 по 1936 год, Жемчужина старалась сделать декоративную косметику доступной для всех. Несколько лет фабрика работала в убыток, зато пудры и помады теперь могли позволить себе даже небогатые девушки. Из народного фольклора:
«На глазах ТЭЖЭ,
На щеках ТЭЖЭ,
На губах ТЭЖЭ,
А целовать где же?»
«Работница» и другие советские журналы для женщин начали писать о значимости косметики в повседневной жизни. Наталья Лебина приводит в пример выдержку из статьи «Культура и красота», опубликованной «Работнице» (№ 7, 1936). Там рассказывалось об открытии в здании гостиницы «Москва» образцового парфюмерного магазина, при котором работал косметический кабинет. Одной из популярнейших процедур стал маникюр с массажем рук. Лак для ногтей в то время уже был — в 30‑х его начала выпускать фабрика «Северное сияние».
Ведущий специалист кабинета, эмигрантка из Австрии, заявила корреспонденту «Работницы»: «Мне пришлось многому удивляться — оказывается, есть женщины, которые считают постыдным ухаживать за своим лицом и телом…» А затем подчеркнула: «Всё, чем располагает культура, должно стать достоянием масс». Вопреки благородному призыву косметолога, услуги таких кабинетов оставались доступны только узкому слою советской элиты.
30‑е годы в СССР можно назвать «самым ароматным» десятилетием. Особое внимание уделяли производству эфиромасличных культур. В начале 30‑х в некоторых учебных заведениях даже появилась новая специальность — «Эфирные масла». В Москве, Ленинграде, Калуге открылись заводы по производству синтетических душистых веществ. К 1936 году по выпуску парфюмерии Советский Союз обогнал даже Францию, уступив только Великобритании и США. С 1925 по 1940 год появились новые советские духи и одеколоны: «Шипр», «Белая Ночь», «Ленинград», «Юбилей», «Эллада», «Ориган» и, конечно же, «Красная Москва».
Несмотря на разнообразный ассортимент, качество отечественной парфюмерии устраивало не всех. Из фельетона Николая Смирнова-Сокольского «Разговор человека с собакой»:
«Духи хорошо пахнуть обязаны. Нельзя, чтобы духи такие были, как моя жена в ТЭЖЭ покупает. Универсальные. Ими и душится, ими и клопов травит».
Война, солидол и осколок зеркала
В военное время парфюмерно-косметические производства эвакуировались за Урал. Там они переключились на выпуск продукции для нужд фронта. Фабрика «Свобода» производила только мыло и зубной порошок для армии, «Северное сияние» — гильзы, корпуса для мин, мази для быстрого заживления ран. «Новая заря» делала спирт для медицинских нужд. Хорошо пахнуть позволялось только избранным — из остатков этилового спирта на «Новой заре» готовили парфюм для высшего офицерского состава. В 1944 году фабрика выпустила новые женские духи с красноречивым названием «Жди меня».
О помаде и пудре в то время думали немногие. Достать кусок мыла, особенно на фронте, было большой удачей. Участница Великой Отечественной войны Нина Демешева вспоминает:
«Недавно выступаю в школе, и девочка задаёт мне вопрос: „Скажите, а какой вы косметикой на передовой пользовались?“ Да какая косметика тогда? Морду бы потереть чем-нибудь, чтобы глаза от грязи от пота не слипались. Помню, в деревушку пришла в одну — так бабушка одна чуть не расплакалась, меня увидев, и ночью мне всё бельё перестирала. А некоторые нас к себе в хату и не пускали даже из-за вшей и вони».
Мыло, которое удавалось найти, не всегда годилось для мытья. Ветеран фронта Надежда Гейжа рассказывает:
«Однажды на рынок зашла, смотрю, кусок мыла продают. Купила — думаю, помоюсь. Я намазалась и поняла, что это — застывший кусок солидола. Пришлось просить у людей тряпки, чтобы хоть как-то счистить с себя этот вонючее жирное вещество».
Никаких послаблений в критические дни женщины от командиров и однополчан не получали. Средств гигиены — ваты и бинтов, которые применяли при месячных как до, так и после войны, — не хватало. В ход шла вата из ватников, полотенца, любая ткань, что попадалась под руку. Бывшая пулемётчица Нина Афанасьева вспоминает:
«Почему в роте 80 наволочек недоставало? Хоть и давали вату и что-то ещё, но не хватало. Вот наволочки и рвали».
Порой женщины на фронте специально старались выглядеть отталкивающе. Бывшая партизанка Наталья Тимченко вспоминает:
«Я участник партизанского движения Крыма. Мне было 18 лет, и я была связной, поэтому не могла привлекать к себе внимания. <…> Специально мы ходили оборванными, ободранными и неумытыми. <…> Если кто-то из немцев обратит на тебя внимание, то поймают и изнасилуют или куда-то в лагерь отправят».
Кому-то везло больше. Лучшие вещи получали походно-полевые жёны офицеров или служащие высших эшелонов. Особое обмундирование было и у артистов военных ансамблей. Участница такого ансамбля Нина Демешева вспоминает:
«Где-то трофейную косметику брали, где-то сами что-то придумывали. Например, тушь для ресниц делали так: сажу с мылом смешивали. Если слёзы потекли, то мыло тоже сразу текло по лицу. <…> На ночь могли накрутить на бумажки мокрые волосы, а с утра тогда что-то похожее на кудри получалось».
Отдельно стоит сказать о женщинах из исправительно-трудовых лагерей. Евфросиния Керсновская в книге «Сколько стоит человек» описывает женщин-заключённых, которые использовали пудру, красили глаза и губы. Косметика доставалась благодаря связям с кем-то из руководства или «вольными». В книге есть история о девушке, ожидающей смертного приговора. Она радуется, заполучив заветный тюбик помады. Правда, о желании быть красивой здесь речь не идёт:
«Девчонка она была гордая. <…> Что же делать, чтобы никто [на суде] не принял её бледность, результат трёхмесячного пребывания под землёй на голодном пайке, за результат волнения или, ещё хуже, страха? <…> Ей в кусочке мыла передали осколок зеркала и губную помаду. Как она обрадовалась! Теперь никто не подумает, что [она] боится смерти».
В грязь лицом: домашние рецепты красоты
С начала 50‑х на страницах журнала «Работница» регулярно появлялись советы по уходу за кожей и волосами. Несмотря на рост производства косметики, читательницам часто советовали совсем другие средства. Многие из них современному читателю покажутся необычными и даже опасными. Так, пигментные пятна предлагалось выводить пергидролем или аптечными мазями на основе белой ртути, сулемы (хлорид ртути) и серы. Сухую кожу вместо умывания советовали протирать абрикосовым маслом или свиным салом. Жирную кожу рекомендовали дважды в день очищать водой с мылом, после чего протирать раствором из яичного белка, лимонного сока и водки. Если не помогало — умываться раствором нашатырного спирта. Для эффекта загара следовало ежедневно протирать лицо крепким настоем чая. Необычный совет для омоложения кожи дается в книге Демезер и Дзюбы «Домоводство» (1959):
«Рекомендуется бинтовать лицо (предварительно смазав кожу жирным кремом) двумя-тремя слоями широкого бинта так, чтобы приподнять отвисшие части и придать правильную форму овалу лица».
Растительность на лице выщипывали пинцетом или осветляли — впрочем, как и сейчас. Автор «Книги для женщин» (1964) Мирка Климова-Фюгнерова предлагает более радикальное решение:
«В некоторых популярных брошюрках предостерегают от бритья, после которого будто бы волосы растут ещё больше. Тем не менее я знаю многих женщин, которые регулярно бреются (для этого очень подходит электрическая бритва) и считают это лучшим решением вопроса».
Совсем рядом автор расскажет, что советской женщине вообще не требуются особые средства ухода за кожей:
«Только очень немногим женщинам… с чувствительной кожей требуется чистка лица разными кремами и „водичками“. <…> Капиталистические фирмы внушали женщинам эту чувствительность кожи, чтобы продать свои дорогие косметические средства. Наши женщины в большинстве случаев не так наивны».
Для удаления волос с тела Раиса Фридман в книге «Парфюмерия и косметика» (1968) рекомендует специальные кремы — «депилятории». Их состав мог быть разным: например, сернистый натрий, разведённый водой или спирт, смешанный со скипидаром, йодом и касторовым маслом.
Большинство источников утверждают, что шампуни в СССР появились только в начале 60‑х. Однако советская пресса упоминает о них уже в первой половине 50‑х. В «Работнице» (№ 4, 1952) читательниц предостерегают от частого применения шампуня, так как «эти средства сильно пересушивают волосы». Сухие волосы рекомендуют мыть не чаще раза в неделю, жирные — раз в десять дней. Вопреки расхожему мнению, хозяйственное мыло для этих целей почти не использовали. Читательницам предлагали следующие методы:
«Если волосы жирные, их можно очищать от перхоти, сала и пыли протирая ватным тампоном, смоченном смесью спирта и эфира. При сухих волосах — раствором касторового масла в спирте. Волосы лучше мыть мыльной пеной, приготовленной из детского или туалетного мыла… При мытье щёлочным хозяйственным мылом наблюдаются случаи склеивания волос. Слипшиеся волосы приходится отрезать».
В книге «Домоводство» (1959) при сухих волосах авторы советуют за сутки до мытья втирать в кожу головы смесь из касторового, вазелинового масел и керосина. Рекомендовали также в течение четырёх–шести недель втирать в кожу головы серную или белую ртутную мази «для формирования новых клеток надкожицы». Жирные волосы вместо мыла советовали мыть закваской из чёрного хлеба.
По словам Наталии Лебиной, некоторые женщины и вовсе мыли волосы стиральным порошком. Об опасности таких экспериментов читательниц предупреждали в прессе и специализированных изданиях:
Осенью 1960 года журнал «Работница» вынужден был в спешном порядке дать ответ на вопрос читательниц «Можно ли мыть волосы „Новостью“»? Врач-косметолог Гусарова писала на страницах журнала по этому поводу: «Порошок „Новость“ получил широкое распространение в нашем быту… Но мыть им волосы нельзя, потому что в состав порошка входят очень едкие вещества, как, например, серная кислота и щёлочь.
До появления фабричных красок арсенал средств, помогающих сменить цвет волос, оставался довольно скромным. Вместо осветления перекисью водорода блондинкам советовали использовать отвар ромашки, лимонный сок и ревень. Для эффекта «красивого серебристо-белого цвета» на седых волосах рекомендовали ополаскивать голову водой, подкрашенной синькой. Брюнетки применяли кофе, крепкий чай и настойку из зелёной скорлупы грецких орехов. Многие женщины пользовались домашними рецептами даже после появления фабричных красок для волос.
Красота требует изобретательности: дефицитная косметика и её заменители
Относительный расцвет советской парфюмерии и косметики пришёлся на 50‑е. Один из номеров «Работницы» за 1952 год (№ 1) рассказывает об успехах отечественной индустрии красоты:
«Ежедневно косметическая промышленность даёт потребителям миллионы экземпляров различных предметов гигиены и косметики… Повторяем: миллионы экземпляров ежедневно! Уже давно у нас косметические предметы перестали быть предметами роскоши. Советская косметика ориентируется не на потребителей „декоративной косметики“, а имеет в виду прежде всего здоровье людей труда».
Ассортимент советской уходовой косметики расширился только к середине 60‑х. Среди средств для ухода за кожей лица появились ароматные кремы «Клубничный» и «Земляничный», а также жидкий крем со странным названием «Бензойное молоко». Для проблемной кожи выпускали «Угрин» и «Антиугрин». Для защиты от солнца — «Луч», «Щит», «Крем от загара», для бледной — «Масло для загара». От веснушек рекомендовали крем «Весна», подчёркивая, что он не содержит ртути.
В женской прессе много писали об уходе за лицом, но почти никогда — о декоративной косметике. «Декоративную косметику можно наносить только на ухоженное лицо», — заключает косметолог в интервью «Работнице» (№ 3, 1983). Как наносить тональный крем и румяна, что делать, чтобы ресницы не слипались от туши, а помада не растекалась — об этом читательницы узнавали методом проб и ошибок.
Из тональных средств применяли рассыпчатые пудры «Красная Москва», «Маска», «Кармен» или более доступные — «Ландыш», «Лебяжий пух». Выбор оттенков не отличался разнообразием: белый, рашель (желтоватый), розовый, персиковый. Иногда две пудры смешивали для получения нужного цвета. Пуховку не всегда удавалось купить — вместо неё использовали обычную вату. В 70‑е появились первые компактные пудры: «Елена», «Рисовая», а к концу десятилетия — французская Lancome с золотой розой на упаковке, за которой приходилось долго охотиться.
Появление в продаже тональных кремов стало настоящей революцией в советской косметологии. Но их качество и ассортимент, увы, разочаровали многих. Так, легендарный «Балет» имел всего один оттенок и плохо ложился, превращая лицо в маску. Более качественной считалась крем-пудра «Жеме», которую выпускала фабрика «Свобода» совместно с компанией L’Oréal. В её палитре было целых три оттенка — натуральный, бежевый и персиковый.
Румяна появились в конце 60‑х — начале 70‑х. Они имели кремовую текстуру и яркие оттенки: насыщенный розовый, сливовый, кирпичный. Помада и румяна были взаимозаменяемы — то и другое могли наносить и на щёки, и на губы. К началу 80‑х появились компактные румяна.
Из советских помад самой известной была «Елена» от фабрики «Рассвет». Её выпускали в разных оттенках красного — от морковного до вишнёвого. Вместо блеска для губ поверх неё иногда наносили вазелин. Несмотря на то что «Елена» была нестойкой, полностью стереть её с губ не получалось. Виной тому был кармин — красящее вещество, выделяемое насекомыми. В целом безвредный, кармин въедался в кожу губ и плохо смывался.
Оставались популярны помады фабрики «Северное сияние», «Новая заря», «Невская косметика». В 80‑х некоторые женщины пользовались «проявляющейся» помадой со стиком зелёного цвета. Нанесённая на губы помада становилась ярко-розовой. Более удачливые женщины хранили в своих косметичках польскую реплику итальянской помады Pupa, а самые везучие — тюбик Dior. Помаду использовали до последнего — остатки выковыривали спичкой и наносили на губы. Можно было смешать несколько заканчивающихся помад, растворить их в ложке на водяной бане и получить новый оттенок.
Реклама помады «Северное сияние». 1970‑е — начало 1980‑х
В 1947 году фабрика «Грим» выпустила знаменитую тушь «Ленинградская» — коробок с чёрным бруском из мыла и сажи и миниатюрной щёточкой. Несмотря на то что тушь плохо держалась, щипала глаза и растекалась при малейшем попадании воды, она прожила в косметичках советских женщин не одно десятилетие. Упаковка была неудобной — перед использованием брусок следовало намочить, так что картонный коробок быстро раскисал. Щёточку часто меняли на обычную зубную. Ресницы после окрашивания превращались в «паучьи лапки», их приходилось прореживать с помощью иголки. Для большего эффекта перед тем, как нанести тушь, ресницы завивали, прикладывая к глазу нагретую ложку, после чего припудривали и красили. Тушь в привычном нам тюбике появилась только в 70‑х — это была французская Louis Philippe, которую мечтали заполучить многие женщины.
Для подводки глаз применяли ту же «Ленинградскую», используя вместо щёточки тонкую художественную кисть или заточенную спичку. Годились для стрелок и художественные карандаши «Живопись», которые также применяли в качестве теней — грифель точили лезвием, а полученный порошок наносили на веки. В продаже имелись косметические карандаши отечественного производства, например «Косметика» и «Ресничка», но они были по карману не всем.
Продавались и тени. «Елена» уступала по качеству польским, которые выпускали в небольших коробочках в форме цветка. Выбор оттенков был невелик — голубой, зелёный, коричневый. В 80‑е ассортимент пополнился яркими цветами с перламутровым отливом.
Начиная с 60‑х в продаже появились многочисленные виды духов как отечественного и заграничного производства. Помимо «Красной Москвы» советские женщины выбирали «Ландыш серебристый», «Балет», «Незнакомку», польские Być Może и Pani Walewska, болгарские Signature и латвийские духи фирмы Dzintars. Многие пытались «выловить» французские Climat от Lancome, Opium от Yves Saint Laurent или Diorella от Dior. Именно Climat Ипполит подарил Наде в фильме «Ирония судьбы».
Новинки Дома ароматов «Новая заря». 1979 год
Шампунь с чернилами и варёные бигуди
В начале 60‑х в быту закрепились шампуни для волос, например «Красная гвоздика», «Лесной», «Крапивный». Они выпускались в стеклянных флаконах, были очень жидкими, плохо пенились, щипали глаза и сушили волосы. Уже тогда начали использовать и сухой шампунь, который делали в домашних условиях. Его рецепт приводили в «Крестьянке» (№ 1, 1968):
«Тальк и углекислую магнезию смешивают в равных частях, на одну столовую ложку смеси добавляют чайную ложку серы или борной кислоты. Можно также часть отрубей смешать с тремя частями талька… Втирают в кожу головы, спустя полчаса волосы хорошенько прочесывают щёткой во всех направлениях».
Позже появились средства с привычной нам желеобразной текстурой, например шампуни «Желтковый» и «Яичный». Ближе к середине 80‑х в продажу поступили болгарские «Крапива», «Ромашка», «Роза», а также любимый советскими детьми «Кря-кря» с запахом жвачки и леденцов. Бутылочка от «Кря-кря» превращалась в подобие водяного пистолета, если проделать в её крышке дырочку горячим гвоздём.
В начале 60‑х фабрика «Свобода» выпустила первую краску для волос «Гамма». Она состояла из двух флаконов: в первый заливали медный раствор купороса или ляпис — водоаммиачный раствор нитрата серебра. Во втором флаконе был проявитель — раствор пирогалловой кислоты. Изменяя концентрацию растворов и порядок их нанесения, можно было получить различные цвета: чёрный, коричневый или слегка рыжий. У «Гаммы» был существенный недостаток — на солнце волосы приобретали металлический блеск. Позже появились краски получше и более удобные в использовании: «Ирида», «Рубин» и немецкая «Велла». В домашних условиях готовили «оттеночный бальзам», добавив в шампунь чернила.
В конце 60‑х мастера фиксировали причёску жидкостью «Красота», которая оставляла на волосах серый налёт. Альтернативой служил крем «Эффект» и лак, который фабрика «Рассвет» производила только для парикмахерских. Знаменитый лак «Прелесть», согласно информации с сайта производителя, появился на полках магазинов в 70‑х, но долгое время был в дефиците.
В домашних условиях альтернативой были не только пиво и сахарная вода — волосы закрепляли желатином, отваром льняного семени и яичным белком. Для завивки обычно использовали металлические или пластмассовые бигуди с резинкой. Были бигуди, которые предварительно «варили» в кастрюле, затем доставали ложкой и, обжигаясь, накручивали на них волосы. Также использовали электробигуди.
Много горя советским модницам доставляли плойки, которые следовало разогреть и сразу же вынуть из розетки. Иначе плойка перегревалась и жгла волосы. Пышная чёлка превращалась в ёжик — волосы оставались на металлической трубке. Первые фены для волос были настольными: например, «Локон» состоял из небольшой коробочки с двумя кнопками переключения режимов и отверстием, к которому крепился «чулок», надеваемый на голову. Ручные фены — «Очарование», «Ветерок» — появились во второй половине 70‑х. Круглых расчёсок для укладки не было, из-за чего приходилось идти на ухищрения. Так, чтобы придать форму модной стрижке «Сэссон», женщины использовали ёршик для бутылок.
Визит к парикмахеру стоил недорого. Но чтобы попасть к мастеру, порой приходилось выстаивать огромные очереди. В «Работнице» (№ 7, 1973) разместили письмо, где недовольная читательница жалуется: проснувшись в пять утра и отстояв три часа, к парикмахеру она так и не попала. «Причёску делать не будем, — заявил парикмахер. — Волос у вас длинный и густой, нам с таким не справиться».
Похожий случай произошёл с другой читательницей журнала — вместо обещанных шести месяцев химическая завивка на её волосах продержалась несколько часов. Женщина вернулась в парикмахерскую, где ей объяснили: причёска распалась из-за того, что у мастера не было «Локона» — химического состава для завивки. «Если бы мы вам сразу об этом сказали, — пояснила заведующая, — вы бы отказались, а нам план надо выполнять».
От маникюра до пластики: советские салоны красоты
В 60‑х косметические кабинеты, прежде доступные только элите, стали открываться повсеместно. Цены поначалу были «кусачими». В одном из номеров «Работницы» (№ 4, 1963)появилось письмо с жалобой на стоимость услуг:
«Долго ждали, когда у нас откроется косметический кабинет. И вот дождались. Однако в кабинете пусто… Далеко не каждая работница имеет возможность заплатить, например, два рубля за массаж лица и питательную маску. Этих денег хватит на дневное питание семьи из трёх человек».
Вскоре расценки стали более демократичными. Начиная с эпохи застоя маникюр с массажем рук могла позволить себе каждая женщина. К сожалению, ассортимент лаков для ногтей оставлял желать лучшего — оттенков было мало, а сами лаки в большинстве были полупрозрачными. Для более насыщенного цвета во флакончик добавляли чернила или зелёнку, для блеска — толчёные осколки ёлочных игрушек, мелко нарезанную мишуру, перламутр из расплавленных на огне пуговиц. Лаки отечественного производства наносились с трудом, практически не держались, долго сохли. Приходилось носить флакончик с собой, чтобы подкрасить ногти в случае необходимости. Но даже такой непритязательный товар был в дефиците. Посетительница одного из женских форумов делится воспоминаниями:
«Если, придя в магазин, мы видели на прилавках лак для ногтей (а стоил он 44 копейки за бутылочку), то хватали его по десять штук. Недалеко от моей школы был универсальный магазин, и я сбегала с урока, если кто-то из девочек узнавал о наличии лака в продаже. Разнообразие было невелико: прозрачный белый, прозрачный розовый, перламутровый белый и перламутровый розовый. Разумеется, сразу всех четырёх видов лаков на прилавках я никогда не имела счастья наблюдать».
Косметические салоны оказывали и более серьёзные услуги. Так, «Работница» (№ 12, 1972) рассказывает об Институте врачебной косметики на улице Горького в Москве. Его специалисты лечили тяжёлое акне и выпадение волос, предлагали клиентам депиляцию, выведение татуировок и даже пластические операции для омоложения.
«Институты красоты» появились только в крупных городах и принимали по записи, что могла растянуться на месяцы вперёд. В городах поменьше при парикмахерских были небольшие косметические кабинеты. Помимо маникюра, там предлагали сделать маску для лица или механическую чистку кожи. Цены на такие процедуры были относительно невысоки.
Репортаж о работе Института косметологии в Москве. 1987 год
Пот и кровь: долгожданные средства гигиены
Долгое время в Союзе не выпускали дезодорантов и гигиенических прокладок. Для устранения запахов подмышки протирали одеколоном, присыпали тальком или намазывали кремом для бритья — у него был приятный мятный аромат. Популярны были квасцы — их используют до сих пор. С влагой помогали бороться специальные тканевые вкладыши, которые покупали или делали сами. Их вшивали в рукава одежды с изнанки и спарывали для стирки. Первые дезодоранты появились только в конце 70‑х — начале 80‑х: «Виола», «Романтика», «Бриз» и другие. У многих из них был резкий запах, который нравился не всем.
С женской гигиеной дело обстояло ещё хуже. Приходилось использовать вату и марлю, резать на тряпочки отжившее свой век постельное бельё. Первые прокладки советского производства появились примерно в середине 80‑х. Они были объёмными и неудобными, без клея и крылышек. Но даже их невозможно было достать: как только прокладки появлялись в аптеках, каждая женщина старалась купить как можно больше упаковок. Никто не знал, когда их «выбросят в продажу» в следующий раз.
О наличии косметики на прилавках советских магазинов до сих пор идут горячие споры. Кто-то утверждает, что «в СССР всё было» — от отечественных лаков для ногтей до французской парфюмерии. Другие рассказывают, как долгие месяцы ждали, когда в продаже появятся перламутровая помада и латвийские духи Dzintars, а потом стояли за ними в огромных очередях. Единого мнения здесь быть не может: доступность косметики, как и других товаров, зависела в первую очередь от места проживания, дохода и, конечно же, связей. Так или иначе, изобретательных советских женщин не вызывает сомнений: не каждая современная модница сумеет нарисовать изящные стрелки без подводки, уложить локоны без лака и собственноручно создать новый оттенок помады.
Читайте также «„Посмотри в глаза“: бьюти-тренды российских 1990‑х».
