В подкасте «Всё идёт по плану» писатель и режиссёр Владимир Козлов рассказывает о жизни в СССР, развеивает мифы и опровергает фейки.
VATNIKSTAN публикует текстовую версию выпуска о спорте в Советском Союзе — какие виды спорта были особенно популярны, почему зрители так любили смотреть фигурное катание по телевидению и как политика влияла на мировые спортивные события.
Привет! Это — Владимир Козлов с новым эпизодом подкаста «Всё идёт по плану».
Сегодня я хочу поговорить о спорте в СССР. Это была сфера, в которой железный занавес, отделённость Советского Союза от остального мира, проявлялись в несколько меньшей степени, чем, например, в литературе или музыке. Советские спортсмены участвовали в крупнейших международных соревнованиях и часто добивались успехов. Одновременно, спортивные трансляции открывали рядовому жителю Советского Союза маленькое окошко в другой мир. Мы видели на стадионах рекламу брендов, которые были либо недоступны, либо неизвестны в СССР, видели активно болевших фанатов на стадионах в те времена, когда на советских стадионах запрещалось даже вставать с мест. Да и само по себе участие сборных СССР и советских спортивных клубов в международных соревнованиях как-то приближало нас к остальному миру, об агрессивности и враждебности которого мы постоянно слышали.
До 14 лет меня спорт не интересовал: я не занимался ни в каких секциях и болельщиком тоже не был. Триггером стал чемпионат мира по футболу 1986 года в Мексике. Поехавшая туда сборная СССР состояла в основном из игроков киевского «Динамо» — которое буквально за месяц до начала турнира завоевало Кубок обладателей кубков, победив в финале мадридский «Атлетико», а тренировал и «Динамо», и сборную легендарный Валерий Лобановский. Советская команда начала турнир в Мексике бодро, разгромив Венгрию 6:0, сыграв вничью 1:1 с фаворитами турнира, Францией, и обыграв Канаду 2:0. В результате на советскую сборную стали смотреть как на одну из самых перспективных на турнире, но она, увы, надежд не оправдала и уже в одной восьмой финала вылетела, проиграв в дополнительное время Бельгии.
Внимание советских зрителей переключилось на другие сборные — Францию с Мишелем Платини, Бразилию с Сократесом и Зико, конечно же, Аргентину с Диего Марадоной. Это был тот самый чемпионат, на котором Марадона блеснул, забил и засчитанный по ошибке гол рукой, про который потом говорил, что это была «рука бога», и один из самых красивых голов в истории футбола — а Аргентина стала чемпионом.
После чемпионата мира я продолжил следить за футболом — на разных уровнях. Живьём я имел возможность смотреть матчи могилёвского «Днепра» (до этого команда называлась «Химик», потом «Спартак», и это название сохранилось у стадиона), который играл в 5‑й зоне 2‑й лиги — с другими белорусскими командами, а также командами из Прибалтики, Молдавии и западной части РСФСР («Металлург» (Липецк), «Авангард» (Курск), «Спартак» (Тамбов), «Спартак» (Орёл), «Искра» (Смоленск)). «Днепр» боролся за выход из второй лиги в первую, был в лидерах своей зоны, но на моей памяти ни разу не занял первого места, чтобы в переходном турнире бороться за право выйти в первую лигу.
По телевизору можно было смотреть матчи высшей лиги чемпионата СССР, где Белорусскую ССР представляло минское «Динамо». Восьмидесятые были для минчан достаточно успешными: в 1982‑м команда в первый и единственный раз выиграла чемпионат СССР, в следующем году была третьей, потом играла в финале кубка СССР.
Ну и, конечно, по ТВ показывали международные матчи с участием сборной СССР. С осени 1986 по осень 1987 года проходил отборочный цикл для участия в чемпионате Европы 1988 года, который сборная СССР провела отлично, опередив в итоге Францию и выйдя в финальную часть.
Весной 1988 года одноклассники подбили меня «фанатеть» за «Днепр». История об изготовлении самопальных флагов из простыней с надписями на них гуашью, описанная в романе «Школа» и упомянутая в эпизоде подкаста о неформальных объединениях молодёжи, — практически документальная. Я сходил с одноклассниками на фанатский сектор всего пару раз: мне стало скучно. А через некоторое время я начал встречаться с девушкой из другого района, и мне стало вообще не до футбола.
Хотя главный матч того сезона — против кишинёвского «Нистру», одного из лидеров зоны — я посетил. Стадион был заполнен до отказа: 12 тысяч зрителей. Интерес к футболу вообще подогрел и недавно закончившийся чемпионат Европы, на котором сборная Лобановского наконец-то показала свои возможности, дойдя до финала. Перед началом матча дед-инвалид в коляске — ему разрешали выезжать на беговые дорожки вокруг поля — предъявил стадиону бутылку дешёвого вина, которое тогда называли «чернилом»: «Отпразднуем победу!»
Он оказался прав: «Днепр» победил 2:0. Но «Нистру» всё равно занял первое место в зоне, а «Днепр» закончил сезон лишь четвёртым, опередив, правда, все другие белорусские клубы. В том сезоне за «Днепр» играл будущий его тренер Андрей Скоробогатько — кстати, попав за полгода до этого с переломом ноги в травматологическое отделение могилёвской городской больницы, я лежал с ним в одной палате. Такой вот пример «бесклассовости» советского общества, в котором вроде как равны и игрок главного в городе спортивного клуба, и пятнадцатилетний пацан с окраины.
Хоккейной команды в Могилёве не было, но по телевизору хоккей смотреть любили. Вообще, ледовые виды спорта — хоккей и фигурное катание — были в позднем СССР суперпопулярны. Причём во многом именно потому, что их много показывали по телевизору, а на фоне общей тогдашней телевизионной картины (подробно я рассказал о ней в эпизоде «На голубых экранах страны») и катание на коньках под музыку, и хоккейные баталии были вполне интересным и захватывающим зрелищем.
Конечно, по ТВ показывали много хоккея и фигурного катания не только для того, чтобы обеспечить народу «зрелища». При этом решались и конкретные идеологические задачи: продемонстрировать гражданам СССР превосходство советских фигуристов и хоккеистов над конкурентами из других стран, прежде всего — капиталистических.
Фигурное катание и хоккей были видами спорта, с одной стороны интересными зрителям, а, с другой, начиная с 1960‑х годов, советские спортсмены показывали в них выдающиеся результаты.
Началом расцвета фигурного катания в СССР можно считать Зимние Олимпийские игры 1964 года в австрийском Инсбруке, на которых Людмила Белоусова и Олег Протопопов выиграли золотые медали в парном катании. С тех пор советские фигуристы доминировали в парном катании, а также в танцах на льду, включённых в программу Олимпийских игр с 1976 года.
Белоусова и Протопопов известны не только своими спортивными достижениями — четырьмя золотыми медалями на чемпионатах мира и двумя олимпийскими — но и скандальным бегством из СССР. Это произошло в 1979 году. К тому времени Белоусова и Протопопов давно уже ушли из большого спорта и работали в Ленинградском балете на льду. Находясь на гастролях в Швейцарии, они отказались возвращаться в СССР и попросили политического убежища. Естественно, реакция коммунистических властей была жёсткой. Фигуристов объявили предателями, лишили званий заслуженных мастеров спорта и перестали где-либо упоминать их имена. Это было стандартом тех времён: уехавший за границу деятель культуры или спорта вычёркивался отовсюду, переставал существовать публично.
Конечно, Белоусова и Протопопов просто хотели жить более богатой и развитой стране и получать больше денег. О какой-то спортивной карьере речь уже не шла.
С начала семидесятых главной звездой советского фигурного катания стала Ирина Роднина. С двумя разными партнёрами — сначала с Алексеем Улановым, потом с Александром Зайцевым — она стала трёхкратной олимпийской чемпионкой, десятикратной чемпионкой мира, одиннадцатикратной чемпионкой Европы и шестикратной чемпионкой СССР. Это лучший результат фигуристки в истории парного катания: с 1969 по 1980 год она не проиграла ни одного соревнования, в которых участвовала с партнёрами.
На Олимпийских играх 1980 года в американском Лейк-Плэсиде ожидалось драматичное противостояние советской пары Роднина-Зайцев и американской — Тай Бабилония и Рэнди Гарднер, выигравшей за год до этого чемпионат мира и считавшихся фаворитами «домашней» Олимпиады. Но во время заключительной разминки перед короткой программой при приземлении Гарднер надорвал связку, и пара была вынуждена сняться с соревнований. Позже американцев обвинили в том, что они не смогли справиться с психологическим напряжением, потому что от них ожидали победы над советской парой. В итоге золото Олимпиады досталось Родниной и Зайцеву.
Кстати, на уровне идеологии Роднина и после завершения карьеры осталась абсолютно советским человеком — в худшем смысле этого слова, — что подтверждает её деятельность в Государственной думе в качестве депутата «Единой России».
Противостояние с Западом происходило и в хоккее с шайбой — ещё одном ледовом виде спорта, причём крайне популярном в США, стране — главном противнике СССР в холодной войне. Сборная СССР впервые выиграла чемпионат мира по хоккею в 1954 году, потом повторила этот успех через два года, а в шестидесятые начался почти 30-летний период господства советской сборной в мировом хоккее.
С 1963 по 1990 год включительно сборная СССР выиграла золотые медали чемпионата мира 20 раз, проиграв лишь пять чемпионатов. Четыре раза за эти годы золото досталось команде Чехословакии и однажды Швеции. Надо заметить, что противостояние Чехословакии и СССР было отдельной историей: несмотря на официально декларируемую дружбу между социалистическими странами, простые чехи и словаки изнывали под гнётом советского контроля, коммунистический режим СССР ненавидели, и победа на хоккейной площадке была редкой возможностью отыграться за политическое принуждение.
Стоит отметить, что до 1976 года к участию в чемпионатах мира допускались только «любители» — да, это была смешная и лицемерная классификация, по которой советские хоккеисты, например, считались любителями, а хоккеисты из США и Канады, игравшие в Национальной хоккейной лиге (НХЛ) — профессионалами, и поэтому к участию в чемпионате мира не допускались. Но и после 1976 года, когда чемпионаты мира стали «открытыми», игроки НХЛ в них, как правило, не участвовали, потому что сроки турнира совпадали с решающими играми лучших команд НХЛ, боровшихся за кубок Стэнли. Ситуация изменилась уже в более поздние годы.
Но уровень советского хоккея был высоким и в сравнении с НХЛ, что подтверждают «суперсерии» между советскими клубами и клубами североамериканской лиги в 1970–1980‑е годы.
Важным признаком того, что СССР был отделён от Запада железным занавесом даже в спорте, было то, что советские игроки не могли играть за иностранные команды. Конечно, спорт тогда ещё не был настолько глобализирован, как сегодня, но практика «легионеров» существовала, и топовых советских футболистов, хоккеистов и игроков других видов спорта хотели видеть в лучших иностранных командах. Но спортивные чиновники были категорически против.
Первым исключением стал футболист ленинградского «Зенита» Анатолий Зинченко, с 1980 по 1983 год игравший в австрийской команде «Рапид» из Вены. Было несколько нюансов, поспособствовавших тому, что 31-летний Зинченко, по тогдашним понятиям уже ветеран, оказался в иностранном клубе.
Австрия была нейтральной — хоть и капиталистической страной. До 1955 года она вообще была разделена на четыре оккупационные зоны, одна из которых была советской. «Рапид» — в противовес второй венской команде, «буржуазной» «АУстрии», считался клубом рабочего класса, и, по информации, доступной в интернете, идея пригласить советского игрока исходила от редактора спортивного отдела венской газеты Volksstimme Курт Частка, коммуниста и поклонника СССР.
Позже Частка говорил в интервью, что лично смог убедить главу Госкомспорта Сергея Павлова отпустить Зинченко в «Рапид». В итоге советский футболист провёл в Вене два с половиной сезона, большУю часть из которых был основным футболистом команды. Госкомспорт забирал две трети зарплаты игрока, которую платил «Рапид», выплачивая ему сумму, сопоставимую с зарплатой среднего советского специалиста, откомандированного на работу за рубеж. Такие были порядки.
Позже, благодаря горбачёвским реформам, сделавшим страну более открытой, начали уезжать, прежде всего, футболисты и хоккеисты.
После успешного для СССР чемпионата мира по футболу 1988 года уехали Вагиз Хидиятуллин, Ринат Дасаев, Александр Заваров.
25-летний нападающий команды «Крылья Советов» Сергей Пряхин стал первым советским хоккеистом, которому Федерация хоккея СССР разрешила уехать в НХЛ. Пряхин подписал контракт с «Калгари» и дебютировал в НХЛ 31 марта 1989 года. В том же году уехала в НХЛ лучшая пятёрка хоккейного ЦСКА и сборной СССР — Владимир Крутов, Игорь Ларионов, Сергей Макаров, Вячеслав Фетисов и Алексей Касатонов.
Несмотря на громкие заявления о том, что спорт — вне политики, таким он никогда не был, и время от времени СССР оказывался в центре политических международных скандалов, связанных со спортом.
В 1973 году чемпионат мира по фигурному катанию проходил в Чехословакии, в Братиславе. Через две с небольшим минуты после начала произвольной программы Родниной и Зайцева музыка вдруг оборвалась. Это была не техническая неисправность, а умышленный жест звукооператора: воспоминания о вторжении советских танков в Чехословакию в 1968 году были ещё свежи. Фигуристы, кстати, докатали свою программу без музыки и в итоге всё равно получили золотые медали.
В том же 1973 году случился и гораздо более масштабный скандал в советском спорте. Шла отборочная кампания к чемпионату мира по футболу, и сборной СССР предстояло играть стыковые матчи с командой Чили за право поехать в Германию. Но 11 сентября, за две недели до первого матча в Лужниках, в Чили случился военный переворот. Сальвадор Альенде, президент марксистской ориентации, поддерживаемый Советским Союзом, был убит, а к власти пришли военные во главе с генералом Аугусто Пиночетом — их, в свою очередь, поддерживали США.
Стадион «Насьональ» в столице Чили, Сантьяго, на котором должен был пройти ответный матч, был превращён в концлагерь, и между 11 сентября и 9 ноября там находились, по разным данным, от 20 до 40 тысяч человек, и от 40 до 300 человек были убиты.
Первый матч в Москве закончился со счётом 0:0, а через два дня Федерация футбола СССР направила в международную федерацию футбола, ФИФА, просьбу перенести ответный на нейтральную территорию, поскольку стадион, где предстояло играть, был концлагерем. Комиссия ФИФА посетила стадион, нарушений не нашла, и международная федерация подтвердила, что матч должен состояться на «Насьонале» 21 ноября, как и планировалось. Сборная СССР отказалась прибыть на матч, и ей было засчитано техническое поражение со счётом 0:3.
Ещё в 1980‑е годы я слышал в разговорах болельщиков такую версию: советские футбольные чиновники просто испугались, что сборная СССР в Чили проиграет, и поэтому решили попытаться разыграть политическую карту. Естественно, решение ФИФА проводить матч на том стадионе с учётом обстоятельств нельзя оправдать не из каких соображений. Но возникают вопросы и к советской федерации футбола. Почему просьба о переносе матча на нейтральное поле была отправлена после московского «нулевого» матча, а не до него — ведь о том, что происходило на «Насьонале», было уже известно. Кроме того, рассматривался ли вариант переноса матча в другой город или на другой стадион Чили и, если нет, то почему?
В декабре 1979 года Советский Союз ввёл войска в Афганистан. Это глупое и, главное, абсолютно бессмысленное со всех точек зрений решение вызвало резко негативную реакцию в мире, и, прежде всего, на Западе.
Летом 1980 года в Москве должны были пройти летние Олимпийские игры, и на экстренной сессии Международного олимпийского комитета обсуждался вопрос о том, чтобы лишить Москву права проведения Олимпиады. Это решение не получило достаточного количества голосов, но 65 государств бойкотировали игры. Среди них были не только западные страны, включая США, Канаду и Западную Германию, но и Турция, Южная Корея, Япония, Египет, Аргентина, Индонезия, Израиль и даже коммунистический Китай, отношения с которым у СССР были на тот момент далеко не самыми тёплыми. Спортсмены из нескольких стран, включая Австралию, Великобритания, Нидерланды, Данию, Италию и Францию приехали в индивидуальном порядке, но делегации их были значительно меньше, чем на предыдущих играх, и на церемониях открытия и закрытия они шли под флагом Международного олимпийского комитета, а не под национальными флагами. Бойкот ударил не только по международной репутации Советского Союза, но и по попыткам прийти к модели мирного сосуществования с Западом, предпринимавшимся с начала семидесятых.
По совпадению, следующая летняя Олимпиада проходила в США, в Лос-Анджелесе, и ответный бойкот игр Советским Союзом и странами соцлагеря выглядел вполне естественным шагом. Но изначально таких планов не было, и советская команда готовилась к участию в олимпиаде. В бойкоте не был заинтересован и Международный олимпийский комитет — отказ стран от участия снижал уровень соревнований, а политические скандалы делали девизы вроде «О спорт, ты — мир!» абсолютно фальшивыми.
Но в 1983 году отношения между СССР и Западом снова резко обострились, и катализатором этого обострения стал сбитый 1 сентября 1983 года над территорией Советского Союза пассажирский южнокорейский «Боинг». На фоне этого нового витка холодной войны власти США отказались предоставить письменные гарантии безопасности участникам Олимпиады из социалистических стран. Окончательное решение не ехать на игры в Лос-Анджелес было принято в конце апреля 1984 года Маратом Грамовым, председателем Госкомспорта СССР и главой Национального олимпийского комитета.
В СМИ я обнаружил версию о том, что дело было не только в политике, а Грамов опасался за свою карьеру. На зимних Олимпийских играх 1984 года в Сараево сборная СССР уступила команде ГДР по количеству золотых медалей, и существовал риск нового провала в Лос-Анджелесе. Если это действительно так, то как-то уж очень напоминает ситуацию с ответным футбольным матчем в Чили.
В итоге бойкот Советским Союзом Олимпиады вынуждено поддержали социалистические страны, кроме Румынии, Югославии и, естественно, Китая. Для команд из стран, не поехавших в США, в разных странах соцлагеря была организована серия альтернативных соревнований под общим названием «Дружба-84», о которых, кроме как в контексте бойкота американской олимпиады, никто уже не вспоминает.
Во второй половине восьмидесятых, благодаря горбачёвским реформам, советский спорт становился всё более открытым, всё теснее интегрировался, говоря современным языком, в мировую инфраструктуру. Многие ведущие спортсмены игровых видов спорта уехали в иностранные команды — конечно, их стимулы были, в основном, материальными, таких высоких зарплат, да ещё и в «свободно конвертируемой валюте», в СССР не платили.
Болельщикам открылся доступ к мировому спортивному разнообразию. Помню, как году в 1989‑м по советскому ТВ начали показывать хоккейные матчи НХЛ, и в одном из матчей два игрока, сбросив перчатки, выясняли отношения на кулаках, пока судья и товарищи по командам спокойно за этим наблюдали, и только после окончания драки судья удалил обоих. В советском хоккейном матче такое трудно было себе представить.
Интересно, что после распада СССР результаты сборной России — преемницы СССР — в таких популярных видах спорта, как футбол и хоккей, оказались слабее, чем в советское время. Но причины этого — тема для отдельного разговора, причём уже о постсоветской, а не советской реальности.
Подписывайтесь на «Всё идёт по плану» на «Apple Podcasts», «Яндекс.Музыке» и других платформах, где слушаете подкасты.
Читайте также текстовую версию выпуска подкаста «„Из всех искусств для нас важнейшим…“. О кино в СССР».