«Холодная война». О противостоянии СССР и США

В под­ка­сте «Всё идёт по пла­ну» писа­тель и режис­сёр Вла­ди­мир Коз­лов рас­ска­зы­ва­ет о жиз­ни в СССР, раз­ве­и­ва­ет мифы и опро­вер­га­ет фейки.

VATNIKSTAN пуб­ли­ку­ет тек­сто­вую вер­сию выпус­ка о холод­ной войне — с чего нача­лось про­ти­во­сто­я­ние быв­ших союз­ни­ков, как совет­ские учи­те­ля обе­ре­га­ли детей от «без­дум­но­го пре­кло­не­ния перед Запа­дом» и поче­му куль­тур­ные и кон­сью­ме­рист­ские трен­ды ока­за­лись силь­нее идеологии.

При­вет! Это — Вла­ди­мир Коз­лов с новым эпи­зо­дом под­ка­ста «Всё идёт по плану».

В сего­дняш­нем эпи­зо­де я буду вспо­ми­нать жизнь в эпо­ху холод­ной вой­ны меж­ду Совет­ским Сою­зом и Запа­дом, а так­же «пре­кло­не­ние» перед этим самым Запа­дом, кото­рое было типич­но для совет­ской моло­дё­жи в вось­ми­де­ся­тые годы про­шло­го века.

Нача­лом холод­ной вой­ны счи­та­ет­ся речь пре­мьер-мини­стра Вели­ко­бри­та­нии Уин­сто­на Чер­чил­ля в Уэс­т­мин­стер Кол­ле­дже в Фул­тоне 5 мар­та 1946 года, извест­ная так­же как «фул­тон­ская речь».

В той речи Чер­чилль заявил о «серьёз­ной угро­зе», кото­рую пред­став­ля­ет для запад­но­го мира СССР и под­кон­троль­ные ему пра­ви­тель­ства в Восточ­ной Евро­пе. В ней же он впер­вые упо­тре­бил и поня­тие «желез­ный занавес»:

«От Штет­ти­на на Бал­ти­ке до Три­е­ста в Aдри­а­ти­ке, желез­ный зана­вес про­тя­нул­ся попе­рёк континента».

Несколь­ко бли­жай­ших деся­ти­ле­тий сло­во­со­че­та­ние «Холод­ная вой­на» мак­си­маль­но точ­но харак­те­ри­зо­ва­ла вза­и­мо­от­но­ше­ния Совет­ско­го Сою­за и запад­но­го мира. Об «откры­тии желез­но­го зана­ве­са» впер­вые заго­во­ри­ли в пяти­де­ся­тые годы, когда в стра­ну ста­ли в боль­ших коли­че­ствах при­ез­жать тури­сты из запад­ных стран, но ни о каком пол­но­цен­ном «откры­тии» речи не было, и Совет­ский Союз оста­вал­ся в изо­ля­ции от запад­ных стран до реформ, нача­тых гене­раль­ным сек­ре­та­рём ком­пар­тии СССР Миха­и­лом Гор­ба­чё­вым в сере­дине 1980‑х годов, и это серьёз­но отра­зи­лось на всех сфе­рах жиз­ни в стране.

В фул­тон­ской речи Чер­чилль так­же при­звал не повто­рять оши­бок 1930‑х годов — име­лись в виду вза­и­мо­от­но­ше­ния запад­ных стран с гит­ле­ров­ской Гер­ма­ни­ей и прак­ти­ко­вав­ше­е­ся неко­то­ры­ми из них «уми­ро­тво­ре­ние агрес­со­ра» — и после­до­ва­тель­но отста­и­вать цен­но­сти сво­бо­ды, демо­кра­тии и «хри­сти­ан­ской циви­ли­за­ции» про­тив тота­ли­та­риз­ма, для чего необ­хо­ди­мо обес­пе­чить тес­ное еди­не­ние и спло­че­ние англо­сак­сон­ских наций.

Ответ СССР после­до­вал через неде­лю. Ста­лин в интер­вью газе­те «Прав­да» поста­вил Чер­чил­ля в один ряд с Гит­ле­ром, заявив, что в сво­ей речи тот при­звал Запад к войне с СССР.

Холод­ная вой­на не выли­лась в бое­вые дей­ствия, если не счи­тать несколь­ких локаль­ных кон­флик­тов, све­лась глав­ным обра­зом к «нара­щи­ва­нию гон­ки воору­же­ний» и про­па­ган­дист­ской войне. Совет­ская про­па­ган­да объ­яви­ла США глав­ным импе­ри­а­ли­стом, поли­вая их гря­зью и высме­и­вая в мно­го­чис­лен­ных ста­тьях и фелье­то­нах. Запад отве­чал тем же.

Я застал уже послед­нюю ста­дию холод­ной вой­ны. Пом­ню, как в газе­тах и по теле­ви­зо­ру посто­ян­но гово­ри­ли об «зве­ри­ном оска­ле импе­ри­а­лиз­ма», «нарас­та­нии меж­ду­на­род­ной напря­жён­но­сти», «угро­зе ядер­ной вой­ны», пуга­ли воз­мож­но­стью провокаций.

10 нояб­ря 1982 года умер ген­сек КПСС Лео­нид Бреж­нев. О его смер­ти офи­ци­аль­но сооб­щи­ли на сле­ду­ю­щий день, а похо­ро­ны были назна­че­ны на 15 нояб­ря, поне­дель­ник. В этот день в шко­лах отме­ни­ли заня­тия. Я учил­ся в чет­вёр­том клас­се. Внят­но объ­яс­нить, какая связь меж­ду похо­ро­на­ми ген­се­ка и отме­ной учё­бы, моя тогдаш­няя класс­ная руко­во­ди­тель­ни­ца, Вера Алек­сан­дров­на, не смог­ла. Она была чело­ве­ком «ста­рой закал­ки», в целом поло­жи­тель­но выска­зы­ва­лась о ста­лин­ских вре­ме­нах, не под­чёр­ки­вая, прав­да, заслуг имен­но Ста­ли­на — я упо­ми­наю её в пер­вом эпи­зо­де под­ка­ста, где речь идёт о совет­ской шко­ле. Зато она ска­за­ла, что­бы мы не взду­ма­ли в этот неучеб­ный день идти куда-либо гулять, а сиде­ли дома и были гото­вы к воз­мож­ным «про­во­ка­ци­ям» со сто­ро­ны запад­ных стран. «Воз­мож­на даже ситу­а­ция, при кото­рой вас погру­зят на поезд с целью эва­ку­а­ции», — гово­ри­ла она. Не знаю, было ли это соб­ствен­ны­ми фан­та­зи­я­ми Веры Алек­сан­дров­ны, или доне­сти такую инфор­ма­цию до уче­ни­ков потре­бо­ва­ло рай­о­но — рай­он­ный отдел народ­но­го образования.

Похо­ро­ны сле­ду­ю­ще­го ген­се­ка Андро­по­ва ничем не запом­ни­лись, а вот с похо­ро­на­ми при­шед­ше­го вме­сто него Чер­нен­ко у меня свя­за­на неболь­шая исто­рия. Его хоро­ни­ли 13 мар­та 1985 года, и этот день был так­же объ­яв­лен неучеб­ным, а нака­нуне в акто­вом зале про­во­ди­ли тра­ур­ный митинг. Я учил­ся в шестом клас­се, и кто-то — оче­вид­но, дирек­тор или завуч — реши­ли, что в «почёт­ном карау­ле» у порт­ре­та, пере­тя­ну­то­го чёр­ной тра­ур­ной лен­точ­кой, долж­ны сто­ять пио­не­ры. По каким кри­те­ри­ям выби­ра­ли участ­ни­ков «почёт­но­го кара­у­ла», не знаю, но меня отпра­ви­ли домой, что­бы я поме­нял повсе­днев­ную голу­бую рубаш­ку на парад­ную белую, а потом при­ка­за­ли встать у порт­ре­та с кем-то из одно­класс­ниц, дер­жа при этом пио­нер­ский салют. Через какое вре­мя пред­по­ла­га­лась «сме­на кара­у­ла», и была ли она в прин­ци­пе — не помню.

Но сто­ять даже десять минут, дер­жа пра­вую руку выше уров­ня глаз, ока­за­лось делом не таким уж и про­стым, а я был пар­нем не осо­бо спор­тив­ным и тре­ни­ро­ван­ным. Очень ско­ро дер­жать салют ста­ло тяже­ло, а сни­мать нас с кара­у­ла никто не собирался.

Была ли такая про­бле­ма у моей напар­ни­цы по кара­у­лу — вни­ма­ния я не обра­тил, не до того было. Что­бы хоть как-то рас­сла­бить руку и додер­жать «салют», я начал слег­ка дви­гать рукой то в одну сто­ро­ну, то в дру­гую. К сча­стью, это помог­ло. Но, когда тра­ур­ный митинг закон­чил­ся, класс­ная устро­и­ла мне раз­нос: «Что это ты салю­том во все сто­ро­ны кру­тил? Ты меня на всю шко­лу опо­зо­рил!». «Попро­бо­ва­ли бы вы сами столь­ко посто­ять с салю­том!» — отве­тил я.

В мар­те 1983 года пре­зи­дент США Рональд Рей­ган объ­явил о запус­ке про­грам­мы «Стра­те­ги­че­ская обо­рон­ная ини­ци­а­ти­ва», нефор­маль­но извест­ной под назва­ни­ем «Звёзд­ные вой­ны» (о кино­фран­ши­зе с таким назва­ни­ем в СССР тогда прак­ти­че­ски никто не знал). Про­грам­ма преду­смат­ри­ва­ла созда­ние широ­ко­мас­штаб­ной систе­мы про­ти­во­ра­кет­ной обо­ро­ны (ПРО) с эле­мен­та­ми кос­ми­че­ско­го бази­ро­ва­ния, исклю­ча­ю­щей или огра­ни­чи­ва­ю­щей воз­мож­ное пора­же­ние назем­ных и мор­ских целей из космоса.

По-сво­е­му, запуск этой про­грам­мы про­де­мон­стри­ро­вал тех­но­ло­ги­че­ское отста­ва­ние Совет­ско­го Сою­за от США в «гон­ке воору­же­ний», кото­рое вско­ре и при­ве­ло к пора­же­нию в холод­ной войне. Совет­ское руко­вод­ство вспо­ло­ши­лось, но пред­ло­жить адек­ват­но­го отве­та не смог­ло и сосре­до­то­чи­лось на про­па­ган­де, при­чём, во мно­гом направ­лен­ной на внут­рен­нюю аудиторию.

По слу­чаю объ­яв­ле­ния про­грам­мы «Звёзд­ные вой­ны» в нашей шко­ле про­ве­ли спе­ци­аль­ное собра­ние, всех уче­ни­ков с чет­вёр­то­го по деся­тый клас­сы согна­ли в спорт­зал, где сна­ча­ла дирек­тор, потом вое­нрук про­из­но­си­ли речи, обли­ча­ю­щие «агрес­сив­ную мили­та­рист­скую поли­ти­ку США». Потом сло­во дали деся­ти­класс­ни­ку с наи­бо­лее под­ве­шен­ным язы­ком, кото­рый сво­и­ми сло­ва­ми повто­рил толь­ко что ска­зан­ные дирек­то­ром и вое­нру­ком фра­зы об «эска­ла­ции напря­жён­но­сти» и «гон­ке вооружений».

На полит­ин­фор­ма­ци­ях и класс­ных часах всё чаще ста­ла всплы­вать тема ядер­ной вой­ны, в резуль­та­те кото­рой всё чело­ве­че­ство может погиб­нуть. Педа­ли­ро­ва­лась идея о том, что по вине запад­ных импе­ри­а­ли­стов и мили­та­ри­стов мир нахо­дит­ся на гра­ни вер­ной гибе­ли. Пом­ню, при­дя домой из шко­лы после одной из таких про­мы­вок моз­гов на класс­ном часу, я спро­сил у стар­ше­го бра­та: «А прав­да будет ядер­ная вой­на, и мы все погиб­нем?». Он отве­тил, что может быть будет, но может быть и нет. Но, если погиб­нут все вооб­ще, это ведь не так страшно.

На одной из полит­ин­фор­ма­ций класс­ная зачи­ты­ва­ла нам отку­да-то взя­тые фра­зы о том, что гон­ка воору­же­ний отни­ма­ет огром­ные сред­ства, кото­рые вме­сто это­го мог­ли бы быть потра­че­ны на постро­е­ние свет­ло­го буду­ще­го. Напри­мер, за день­ги, необ­хо­ди­мые на построй­ку одно­го само­лё­та-истре­би­те­ля, мож­но было бы постро­ить целый город. Мне, один­на­дца­ти­лет­не­му, это пока­за­лось сомни­тель­ным: постро­ить само­лёт сто­ит столь­ко же, сколь­ко постро­ить целый город? Но мысль о том, что­бы дого­во­рить­ся с Запа­дом и оста­но­вить гон­ку воору­же­ний в голо­ву нико­му не при­хо­ди­ла. Хотя уже через два-три года Гор­ба­чёв дого­во­рит­ся с Рей­га­ном об огра­ни­че­нии ядер­ных вооружений.

При этом, несмот­ря на мас­си­ро­ван­ную анти­за­пад­ную про­па­ган­ду, к само­му Запа­ду и, тем более, к живу­щим там людям, совет­ские граж­дане ника­кой враж­деб­но­сти не испы­ты­ва­ли. Это замет­но кон­тра­сти­ру­ет с нынеш­ним вре­ме­нем, когда, несмот­ря на то что образ жиз­ни сред­не­го рос­си­я­ни­на гораз­до бли­же к запад­но­му, чем это было 40 лет назад, несмот­ря на все­сто­рон­нее про­ник­но­ве­ние в нашу жизнь запад­ной куль­ту­ры и моде­лей потреб­ле­ния, отно­ше­ние к Запа­ду у мно­гих людей откро­вен­но враж­деб­ное. Ана­ли­зи­ро­вать это я здесь не буду, тема под­ка­ста — не наше вре­мя, а советское.

В совет­ское же вре­мя к жите­лям Запа­да люди испы­ты­ва­ли чаще все­го два чув­ства: вос­хи­ще­ние и зависть. При­чём зависть не была какой-то «чёр­ной», нега­тив­ной — мол, люди неза­слу­жен­но нахо­дят­ся в луч­шем поло­же­нии, чем мы. Нет, совет­ские люди про­сто хоте­ли жить «как на Западе».

Из-за того, что инфор­ма­ция о жиз­ни за «желез­ным зана­ве­сом» дохо­ди­ла крайне ред­ко и мини­маль­ны­ми пор­ци­я­ми, инте­рес был огром­ным. Пом­ню, когда году в 1984‑м на экра­ны вышел ред­кий гол­ли­вуд­ский фильм — «Трю­кач» режис­сё­ра Ричар­да Раша — мои одно­класс­ни­ки (я был тогда в пятом клас­се) с энту­зи­аз­мом обсуж­да­ли это: «Кино про аме­ри­кан­цев!». Подроб­нее о том, какое ино­стран­ное кино дохо­ди­ло до совет­ских экра­нов, я рас­ска­зы­вал в эпи­зо­де «Из всех искусств для нас важнейшим…».

Но инте­рес к Запа­ду и тем более вос­тор­жен­ное отно­ше­ние к куль­тур­ным и потре­би­тель­ским про­дук­там отту­да ком­му­ни­сти­че­ские вла­сти ни в коем слу­чае не поощ­ря­ли — осо­бен­но, на фоне ухуд­ше­ния отно­ше­ний с Запа­дом в пер­вой поло­вине вось­ми­де­ся­тых (а на это повли­ял и ввод совет­ских войск в Афга­ни­стан в 1979 году).

В лек­си­коне ком­му­ни­сти­че­ских про­па­ган­ди­стов и идео­ло­гов суще­ство­вал тер­мин — «пре­кло­не­ние перед Запа­дом» или, в уси­лен­ной фор­ме, — «без­дум­ное пре­кло­не­ние перед Запа­дом». Запад­ная, бур­жу­аз­ная куль­ту­ра счи­та­лась вред­ной, и поэто­му велась «идео­ло­ги­че­ская рабо­та», направ­лен­ная на борь­бу с этой культурой.

Но мож­но было сколь­ко угод­но гово­рить о том, как пло­ха и вред­на запад­ная куль­ту­ра — от это­го она ста­но­ви­лась ещё более при­вле­ка­тель­ной, таким вот «полу-запрет­ным пло­дом». Да и тол­ком объ­яс­нить, в чём заклю­ча­ет­ся вре­до­нос­ность запад­ной куль­ту­ры, кро­ме того, что она — «бур­жу­аз­ная», совет­ские про­па­ган­ди­сты не могли.

Внят­ных инте­рес­ных аль­тер­на­тив запад­ной куль­ту­ре и запад­но­му обра­зу жиз­ни совет­ское госу­дар­ство и ком­му­ни­сти­че­ская пар­тия пред­ло­жить не мог­ли. Идео­ло­ги­че­ские штам­пы о том, что стро­ить ком­му­низм — хоро­шо и пра­виль­но, к вось­ми­де­ся­тым годам настоль­ко рас­хо­ди­лись с реаль­но­стью, что в них не вери­ли даже те, кто дол­жен был по дол­гу служ­бы их про­из­но­сить. Офи­ци­аль­ный совет­ский куль­тур­ный про­дукт был мало­при­вле­ка­тель­ным по при­чине жёст­кой цен­зу­ры, отме­тав­шей всё «чуж­дое цен­но­стям соци­а­лиз­ма», а так­же из-за ото­рван­но­сти от реаль­но­сти тех людей, кто отве­чал даже не за его созда­ние, а за идео­ло­ги­че­ский кон­троль над ним.

В резуль­та­те суще­ство­ва­ло если и не пре­кло­не­ние перед Запа­дом, то, по край­ней мере, всё запад­ное — по при­чине труд­но­до­ступ­но­сти, а во мно­гих слу­ча­ях ещё и запрет­но­сти, — ста­но­ви­лось мак­си­маль­но при­вле­ка­тель­ным: «насто­я­щие фир­мен­ные» джин­сы, аль­бо­мы запад­ных арти­стов, пере­пи­сан­ные на маг­ни­то­фон, запад­ные филь­мы. При­чём я гово­рю об обыч­ной совет­ской моло­дё­жи, пере­се­че­ние кото­рой с Запа­дом было мини­маль­ным. Дети из при­ви­ле­ги­ро­ван­ных семей, чьи роди­те­ли езди­ли на Запад и при­во­зи­ли им отту­да одеж­ду и пла­стин­ки, «пре­кло­ня­лись» перед Запа­дом ещё с соро­ко­вых годов — те же самые сти­ля­ги, о кото­рых я рас­ска­зы­вал в эпи­зо­де «Нефор­маль­ное моло­дёж­ное объединение».

Куль­тур­ные и кон­сью­ме­рист­ские трен­ды ока­за­лись силь­нее идео­ло­гии, и, мож­но ска­зать, что образ жиз­ни совет­ско­го чело­ве­ка к вось­ми­де­ся­тым годам про­шло­го века был на самом деле тем же запад­ным по сво­ей сути и устрем­ле­ни­ям, но уре­зан­ным, кастри­ро­ван­ным в силу идео­ло­ги­че­ских и про­чих огра­ни­че­ний. И на уровне куль­ту­ры, и на уровне повсе­днев­ной жиз­ни инте­ре­сы и стрем­ле­ния людей были почти оди­на­ко­вы­ми, но в пол­ной мере про­явить­ся они смог­ли уже после кру­ше­ния совет­ской пла­но­вой эко­но­ми­ки и отме­ны глу­пых идео­ло­ги­че­ских ограничений.

Датой окон­ча­ния холод­ной вой­ны счи­та­ет­ся 1 фев­ра­ля 1992 года — в тот день пре­зи­дент Рос­сии Борис Ель­цин и пре­зи­дент США Джордж Буш-стар­ший под­пи­са­ли Кэмп-Дэвид­скую декла­ра­цию, начи­нав­шу­ю­ся со слов:

«Рос­сия и Соеди­нён­ные Шта­ты не рас­смат­ри­ва­ют друг дру­га в каче­стве потен­ци­аль­ных про­тив­ни­ков. Отныне отли­чи­тель­ной чер­той их отно­ше­ний будут друж­ба и партнёрство…»

Да, к тому вре­ме­ни Совет­ский Союз уже не суще­ство­вал, его пра­во­пре­ем­ни­цей ста­ла Рос­сия. Мир за послед­ние несколь­ко лет силь­но изме­нил­ся. Рух­нул не толь­ко СССР, но и соци­а­ли­сти­че­ский лагерь — прак­ти­че­ски все его чле­ны, кро­ме Кубы и Север­ной Кореи, отка­за­лись от «ком­му­ни­сти­че­ско­го пути развития».

Мож­но ска­зать, что окон­ча­ние холод­ной вой­ны шло несколь­ко лет — начи­ная с пер­вой встре­чи Гор­ба­чё­ва с Рей­га­ном в Жене­ве осе­нью 1985 года. Уже сле­ду­ю­щая встре­ча совет­ско­го и аме­ри­кан­ско­го лиде­ров в Рейкья­ви­ке в октяб­ре 1986 года при­ве­ла к более или менее кон­крет­ным дого­во­рён­но­стям о вза­им­ном разору­же­нии, поз­же были под­пи­са­ны соот­вет­ству­ю­щие доку­мен­ты. В 1988 году начал­ся вывод совет­ских войск из Афга­ни­ста­на. Совет­ский Союз не стал мешать объ­еди­не­нию Запад­ной и Восточ­ной Гер­ма­нии, не вме­ши­вал­ся он и в серию рево­лю­ций в евро­пей­ских соц­стра­нах, кото­рая при­ве­ла к паде­нию ком­му­ни­сти­че­ских режимов.

Гор­ба­чёв пони­мал, что Совет­ский Союз про­иг­ры­ва­ет в холод­ной войне, ещё в 1985 году, когда толь­ко при­шёл к вла­сти. Его меж­ду­на­род­ная дея­тель­ность во мно­гом и заклю­ча­лась в том, что­бы вый­ти из вой­ны с наи­мень­ши­ми поте­ря­ми, «сохра­нив лицо». Дру­гое дело, что парал­лель­но с внеш­не­по­ли­ти­че­ски­ми про­цес­са­ми шли внут­рен­ние, ещё более слож­ные, и они в ито­ге при­ве­ли к пол­но­му кру­ше­нию ком­му­ни­сти­че­ской систе­мы и рас­па­ду СССР.

Инте­рес­но, что, если на повсе­днев­ном уровне от «совет­ско­го обра­за жиз­ни» отка­за­лись вполне лег­ко, то мен­та­ли­тет холод­ной вой­ны у мно­гих людей сохра­нил­ся до сих пор, при­чём в быв­шем СССР, увы, в боль­шей сте­пе­ни, чем на Западе.

Под­пи­сы­вай­тесь на «Всё идёт по пла­ну» на «Apple Podcasts», «Яндекс.Музыке» и дру­гих плат­фор­мах, где слу­ша­е­те подкасты.

Читай­те так­же «„Выше зна­мя совет­ско­го спор­та!“. О фут­бо­ле, хок­кее и фигур­ном ката­нии в СССР».