Максим Максимович Литвинов (1876–1951) блестяще проявил себя на посту наркома иностранных дел. Благодаря его усилиям СССР приняли в Лигу Наций, где Литвинов продвигал идею системы коллективной безопасности. По его мнению, Советский Союз должен был объединиться со странами Западной и Центральной Европы против нацистской Германии. Когда наметился пакт с Третьим рейхом, его сместили с поста из-за конфликта с Молотовым. Советский еврей, олицетворявший борьбу с Гитлером в Лиге Наций, не мог занимать пост наркома. Однако, когда началась Великая Отечественная война, в Кремле о нём вспомнили.
Подпольный революционер
Меер-Генох Валлах, который впоследствии стал Максимом Максимовичем Литвиновым, родился в июле 1876 года в городе Белостоке Гродненской губернии в семье торговца. Будущий нарком отучился в хедере — начальной еврейской школе, после чего поступил в местное реальное училище, потом на пять лет ушёл в армию. Литвинов служил в Баку в 17‑м Кавказском пехотном полку.
В 1898 году Максим вернулся к гражданской жизни. Сначала он трудился бухгалтером в Клинцах, а после занял должность управляющего на одном из киевских сахарных заводов. Примерно в это же время Литвинов проникся революционными идеями и примкнул к РСДРП.
Подпольная жизнь пришлась по душе Максиму Максимовичу. Вскоре он сумел наладить работу подпольной типографии — печатал листовки и брошюры революционного содержания. В 1901 году Литвинова впервые арестовали. Максим Максимович не пробыл в Лукьяновской тюрьме Киева весь срок заключения — в 1902‑м он сумел сбежать вместе с группой единомышленников. Затем Литвинов перебрался в Швейцарию, где продолжил действовать: его главная работа заключалась в распространении революционной газеты «Искра».
На чужбине Максим Максимович пробыл до 1904 года, после чего нелегально вернулся в Россию и примкнул к Рижскому и Северо-Западному комитетам партии, а также к Бюро комитетов большинства. Много времени проводил в рабочих командировках, затем обосновался в Санкт-Петербурге. Здесь Литвинов выпускать большевистскую газету «Новая жизнь», которая стала первым печатным изданием революционеров с легальным статусом. Созданием газеты руководил Максим Горький, а постоянным гостем редакции стал Владимир Ленин.
После первой революции
В 1905 году грянула Первая русская революция, Максим Максимович оказался в водовороте событий. Тогда-то впервые проявились не только его организаторские, но и дипломатические способности. Литвинов занялся сложным и опасным делом — закупкой и поставкой в Россию оружия для революционеров.
Литвинов организовал в Париже специальное бюро. Ставку он сделал на кавказских большевиков — в особенности на армянина Симона Тер-Петросяна, более известного по партийному псевдониму Камо.
Началась кропотливая работа. Сколько кораблей с оружием добралось из Европы в Россию, неизвестно. Есть сведения, что два судна всё-таки потерпели крушение. Первым стал английский пароход «Джон Графтон»: он наскочил на мель в 1905 году.
Следующая катастрофа произошла в 1906 году. Литвинов сумел выйти на македонского революционера Наума Тюфекчиева. Разговор получился продуктивным, Наум согласился помочь доставить купленное оружие и взрывчатку в болгарскую Варну. Оттуда судно должно было отправиться в один из кавказских портов, для этого Литвинов специально купил яхту. Плавание оказалось скоротечным: в море разыгралась буря, и яхта села на мель возле берегов Румынии. Никто из команды и не подумал спасать ценный товар — в итоге оружие оказалось в руках местных рыбаков.
Несмотря на старания Литвинова и других большевиков, Первая русская революция не завершилась крахом монархии. Опасаясь репрессий, в 1907 году Максим Максимович сбежал в Европу и вскоре поучаствовал в международном социалистическом конгрессе в Штутгарте как секретарь делегации РСДРП.
Какое-то время Литвинов жил во Франции, в 1908 году его арестовали. Полицейские расследовали дело Камо и вышли на него. Вскоре Литвинова выслали в Великобританию.
Революционер обосновался в Лондоне. На новом месте Литвинов не затерялся — помогло знакомство с директором лондонской библиотеки Чарльзом Райтом. При содействии англичанина будущий нарком устроился в издательство Williams and Norgate, а параллельно стал секретарём лондонской группы большевиков. В 1915 году Литвинов выступил на международной социалистической конференции, представляя РСДРП.
Когда в России началась революция, Литвинов оставался в Лондоне. В январе 1918 года он стал дипломатическим представителем Советской России в Британии. Должность была неофициальной, поскольку в Лондоне тогда не признавали легитимность большевистской власти. Однако неофициальные контакты на высшем уровне были. Британское правительство отрядило сотрудника МИДа Рекса Липера, который стал связующим звеном между Литвиновым и министром иностранных дел. Тогда же, в начале 1918 года, Максим познакомился с Робертом Брюсом Локкартом — представителем британского правительства в Советской России. Литвинов выступил консультантом, который ввёл Локкарта в курс событий.
Как известно, Локкарт организовал в России заговор с целью сменить правящую верхушку. Реализовать план не получилось, а самого Роберта арестовали. Эпизод вошёл в историю под названием «Дело Локкарта». Когда в Лондоне узнали о его аресте, то за решётку отправился и Литвинов. А осенью 1918 года Россия и Англия обменялись дипломатами.
Возвращение в Россию
В ноябре 1918 года Максим Максимович прибыл в Советскую Россию, его сразу же определили в состав коллегии Наркомата иностранных дел РСФСР. На этом посту Литвинов совершил несколько международных командировок, целью которых было налаживание отношений с европейскими государствами. Успехи не заставили себя долго ждать: в феврале 1920 года Россия и Британия подписали соглашение об обмене пленными. В марте советское руководство решило, что Литвинову по плечу должность уполномоченного «для решения всех вопросов, связанных с предстоящим возобновлением торговых сношений, со всеми необходимыми для сего правами, в том числе — с правом вести переговоры… производить все без исключения коммерческие, банковские, финансовые и валютные операции».
В мае 1921 года Литвинов стал заместителем наркома по иностранным делам Георгия Васильевича Чичерина. Отношения у дипломатов не сложились. Если изначально Чичерин был доволен Литвиновым, то спустя несколько лет стал отзываться о нём крайне негативно. Максим Максимович в долгу не оставался — два высокопоставленных чиновника старательно поливали друг друга грязью.
Бывший секретарь Политбюро ВКП(б) Борис Георгиевич Бажанов вспоминал:
«Чичерин и Литвинов ненавидят друг друга ярой ненавистью. Не проходит и месяца, чтобы я [не] получил „строго секретно, только членам Политбюро“ докладной записки и от одного, и от другого. Чичерин в этих записках жалуется, что Литвинов — совершенный хам и невежда, грубое и грязное животное, допускать которое к дипломатической работе является несомненной ошибкой. Литвинов пишет, что Чичерин — педераст, идиот и маньяк, ненормальный субъект, работающий только по ночам, чем дезорганизует работу наркомата; к этому Литвинов прибавляет живописные детали насчёт того, что всю ночь у дверей кабинета Чичерина стоит на страже красноармеец из войск внутренней охраны ГПУ, которого начальство подбирает так, что за добродетель его можно не беспокоиться. Члены Политбюро читают эти записки, улыбаются, и дальше этого дело не идёт».
Опальный нарком
В 1930 году противостояние Литвинова и Чичерина завершилось. Максим Максимович стал наркомом по иностранным делам СССР. Благодаря многочисленным знакомствам, авторитету и опыту Литвинов отлично справлялся с работой.
В то время существовала организация «Лига Наций», которую принято считать предтечей ООН. И хотя у неё были весьма слабые рычаги давления, Лига Наций всё-таки предоставляла некие «бонусы» — правда, не всем государствам, которые в неё входили. Главные преимущества давал статус постоянного участника главного органа структуры — Совета. Там правили бал победители Первой мировой войны — Великобритания, Франция и Италия. Соответственно, изначально Советский Союз не мог попасть в Совет из-за сепаратного Брестского мира. Литвинов добился того, что на события 1918 года в Бресте закрыли глаза, и Советский Союз попал в Совет. Для молодого государства, которое ещё недавно хотело «разжечь пожар мировой революции», это стало важным достижением. Членство в Совете Лиги Наций говорило о том, что теперь в Европе стало на одну влиятельную державу больше.
Литвинов добился включения СССР в Лигу Наций не ради собственных амбиций. Для советской стороны открылась возможность изучения военно-промышленного комплекса стран, потерпевших поражение по итогам Первой мировой войны. Заодно СССР получил доступ к документам, касавшихся Комитета помощи Китаю и Маньчжурского комитета. Информация усилила позиции Москвы на Дальнем Востоке.
Во второй половине 1930‑х годов перед Литвиновым появилась другая задача — работа с Германией, где к власти пришёл Адольф Гитлер. Максим Максимович быстро оценил опасность ситуации и начал действовать. Литвинов предложил создать военную структуру в рамках Лиги Наций — авиационные и десантные корпуса, которые при необходимости охладили бы пыл любого агрессора. Под агрессором Литвинов подразумевал, конечно, Германию. При этом, по мнению дипломата, в «миротворческих» войсках должно было находиться несколько сотен советских самолётов. Однако замыслы Литвинова не осуществились: инициативу не поддержали не только англичане, французы и итальянцы — не одобрил предложение и Иосиф Сталин.
В конце 1930‑х годов Литвинов понял, что европейцы относятся к СССР более настороженно, чем к Третьему рейху. Более того, в умах представителей западных элит прочно засела мысль, что Гитлер — интересный и перспективный политик. Да и у Советского Союза изменилось отношение к Германии: началось постепенное сближение двух государств. Литвинов, как главный борец с нацистской идеологией, оказался не у дел. В 1939 году его сняли с должности наркома по иностранным делам.
Анастас Микоян, занимавший в те годы пост министра внешней торговли СССР, вспоминал:
«Литвинов был умным и тонким дипломатом, и Сталин к нему хорошо относился, правда, до определённого времени. Зато Молотов терпеть не мог Литвинова, ревновал, когда того хвалил Сталин, и, собственно, добился того, что Литвинова в конце 30‑х годов убрали, хотя он мог ещё принести много пользы стране, партии. Литвинова же постигла худшая участь… Верно, что Литвинова решили заменить, когда наметился пакт с Гитлером. Литвинов, как еврей, да ещё человек, олицетворявший нашу борьбу против гитлеровской Германии в Лиге Наций и вообще на международной арене, был, конечно, неподходящей фигурой на посту наркома иностранных дел в такой момент…»
Однако о Литвинове вспомнили быстро, когда Германия напала на СССР и началась Великая Отечественная война. Максим Максимович стал не только заместителем наркома иностранных дел, но и послом в США. Назначение сработало. Анастас Микоян вспоминал:
«После прибытия Литвинова в США дела пошли лучше. Вскоре мы получили миллиард долларов кредита. Успеху переговоров с Америкой способствовала личность Литвинова. Он умел воздействовать на государственных деятелей Америки, на президента Рузвельта, извлечь из своих хороших отношений с государственными деятелями Соединённых Штатов большую пользу для Советского Союза…»
Так сложилось, что нарком по иностранным делам Максим Литвинов оказался в тени своего преемника — Вячеслава Молотова. Вячеслав Михайлович заключил с Германией несколько договоров, в том числе и знаменитый пакт Молотова — Риббентропа, занимался переговорами с Финляндией, после чего обосновал необходимость Зимней войны. Эти и другие дела Молотова затмили работу предшественника, и Литвинов оказался во втором эшелоне советских дипломатов.
После победы над Германией, в 1946 году, Максим Максимович вышел в отставку. Годы напряжённой работы на износ не прошли бесследно. У Литвинова начались серьёзные проблемы со здоровьем, он перенёс несколько инфарктов. Дипломата не стало 31 декабря 1951 года. Литвинова похоронили на Новодевичьем кладбище в Москве.
Читайте также другие наши тексты о дипломатии и дипломатах:
— Первый английский министр в советской Москве: Иден в гостях у Сталина в 1935 году.
— Мог ли СССР стать частью НАТО? Мифы и факты о возможном союзе с Западом.
— «Над всей Испанией безоблачное небо».
