VATNIKSTAN продолжает знакомить вас с локальными сценами России. На очереди Воронеж — родина главных колхозных панков «Сектора Газа». Однако не Хоем единым славится город: Воронеж подарил нам несколько значимых групп как для массового слушателя, так и для ценителей отдельных жанров.
Пётр Полещук рассказывает о десяти воронежских группах, которые обязательно надо послушать. Среди них — классика русского шансона, рок формата «Нашего радио», ретрофутуристические проекты и британофилы разных мастей.
«Сектор Газа»
Последние 30 лет самой известной группой Воронежа остаётся «Сектор Газа». Во многом это связано с тем, что лидером «Сектора» был харизматичный Юра Хой. Юрий почти всю жизнь прожил в родном городе, став столпом его низовой культуры. Не помешало даже то, что Хой после армии работал в милиции, что не приветствовалось среди неформалов.
Юрий называл себя колхозным панком, но не только ради красного словца: он буквально вернул людям народную песню, которую отняла советская эстрада, подменившая городскую и деревенскую культуру спущенной сверху. Хой лучше других умел фиксировать провинциальный быт, обращаясь к сельскому (и не только) фольклору — многие его песни напоминают частушки. «Сектор Газа» подкупает юморной формой, в которую завёрнута грубоватая жизнь периферии.
Характерно, что Артемий Троицкий (признан Минюстом РФ иноагентом) ставил Хоя выше Летова. Оно понятно: песен, написанных по летовскому и сибирскому принципу — вагон, а осмелиться спуститься на тот уровень, где расположился Хой, могли немногие.
«Бутырка»
Одной из осмелившихся групп была ныне почти легендарная «Бутырка». Возглавляемая Владимиром Ждамировым и поэтом Олегом Симоновым, «Бутырка» стала известной по всей стране. Простые, грубоватые, но весьма юморные песни сделали группу «Сектором Газа» от шансона — забавно, что в нулевых в «Бутырке» недолгое время играл экс-гитарист «Сектора» Вадим Глухов.
В принципе, благодаря «Бутырке» и Хою Воронеж можно назвать столицей культуры рабочего класса. В России было только два жанра, которые бы полноценно выражали низовую идентичность, — шансон и подъездный рэп. Вся остальная музыка, в том числе панк, преимущественно существует для аудитории из среднего класса. «Бутырка» выражает различия в менталитете «низшего» и остальных классов в России намного лучше, чем «макулатура» и им подобные. Послушайте песню «Девчонка с центра» — чем не отечественный аналог темы классового туризма, которую затронула группа Pulp в Common People? Разница только в том, что у «Бутырки» — счастливый конец.
«7Б»
Нулевые в отечественной музыке ознаменовались радикальным изменением политики радиостанций. Под влиянием «Мумий Тролля» в моду вошёл брит-поп. Новые тенденции какое-то время были чужды Воронежу, где в начале столетия оплакивали смерть лидера «Сектора Газа». Город подарил российской сцене совершенно другую музыку — группу «7Б».
Выпустив песню «Молодые ветра», «7Б» удалось попасть в эфир «Нашего радио» и заполучить в продюсеры Ивана Шаповалова — да-да, того самого одиозного продюсера «Тату».
Репертуар группы типичный для «Нашего» — этакая «интеллектуальная» разновидность рокапопса. Схожим с ним является непременное подвывание на гласных звуках. В клипах — ветер или ещё какая стихия из серии «мы чувствуем так, что отзывается природа». В текстах ни черта не должно быть понятно, но обязан присутствовать какой-то яркий слоган.
«Обе-рек»
«Обе-рек» стала одной из самых популярных воронежских группой 2000‑х. Как было принято в те годы, музыканты уверяли, что не следовали жанровым канонам, но по факту «Обе-рек» — это обычная альтернатива в духе эпохи. При этом лидер Денис Михайлов считается небесталанным поэтом, якобы продолжающим традицию русского рока. Название группы — это неологизм, состоящий из корней «обе» и «рек». Как утверждали сами музыканты, «Обе-рек» символизирует единство противоположных полюсов: поверхности и глубины реки — символа человеческой жизни с её изгибами и изломами. Что это говорит о степени поэтического таланта Михайлова — решать читателю.
Гораздо больше связей «Обе-рек» имеет с традицией не русского рока, а нью-метала нулевых. Характерно, что именно в 2007 году вышел релиз «Колея», который стал важным шагом на пути группы к популярности. Тогда же «Обе-рек» стала хедлайнером фестиваля «Шурф», который ежегодно проходит в Воронеже.
Как бы там ни было, несколько лет «Обе-рек» оставалась одной из немногих воронежских групп, на которую набивался полный зал в родном городе. В 2012 году коллектив переехал в Москву, продолжает выступать и записываться.
Gleam
Мода на британское инди в конце 2000‑х не прошла мимо Воронежа. Волну британомании в городе запустил проект Михаила Воронкова Gleam, первым запевший на английском. Это была группа решительно иного качества, чем их предшественники.
Говорят, они выходцы музыкальных училищ, но британского кайфа в них чувствовалось явно больше, чем нотной грамоты — в самом хорошем смысле. Gleam вобрали в себя лучшее от инди-музыки и звучали так, как никто в Воронеже прежде.
Surfer Rose
Самыми заметными британофилами Воронежа стали Surfer Rose, вдохновлённые не Pixies, как можно было подумать исходя из названия, а Radiohead — типичной группой для референса в то время. Если включить релиз 2012 года, то отличить их от британских поп-авангардистов будет практически невозможно. Впрочем, тогда такой комментарий был бы комплиментом.
Группе удалось вырваться за пределы Воронежа, выступить на Jagermeister Indie Awards и даже разогреть The Offspring и A Place to Bury Strangers. В сторону APTBS, кстати, двинулась и музыка Surfer Rose. К последнему релизу 2015 года воронежцы стали если не настолько же шумные, то точно такими же «наваристыми»: в звуке слышна неопсиходелия, но британского пошиба.
«Несмеяна»
В первой половине 2010‑х появился необычный проект поэта и художника Александра Селезнёва «Несмеяна». В пику британоманам, Селезнёв взялся за исследование главной травмы второй половины ХХ века России — 1990‑х. Его композиции были полны жуткими и одновременно ностальгичными образами: Афганской войной, рынками, ларьками, ржавыми детскими площадками. Треки «Несмеяны» были подобными призракам постсоветского мира — чистейшая локальная хонтология.
В этом смысле группа предвосхитила тренд на возвращение к корням, который появился в российском андеграунде уже во второй половине 2010‑х. «Несмеяна» полна образов и тем, к которым обращаются хонтологи по всему свету: локальных мифов, мистики, утраченного утопизма и ощущения времени, вышедшего из пазов.
«Другое дело»
Проект Ярослава Борисова «Другое дело» — хороший пример того, как группа добивается успеха благодаря заполнению пустующей ниши. В данном случае — арт-рока для всех. В своё время это место занимали екатеринбуржцы «Курара» и москвичи «Мегаполис».
«Другому делу» очень подходит название — группа очевидно отличается от других воронежских коллективов. Это не частушечные песни «Сектор Газа», не нормис-рок «Обе-рек», но и не изолированный от народной любви арт-проект. Группа, может быть, и не слишком известная, но одна из тех, что постоянно выступает по России на всевозможных фестивалях и коллабится с более популярными исполнителями — например, с «Комсомольском».
При этом Борисов — пассионарная личность. Помимо работы в «Другом деле», он собрал фолк-проговый ансамбль «Абстрактор», инди-поп-бэнд «Цей» и даже открыл лейбл «Такие».
«Барон»
Едва ли на карте страны в середине 2010‑х была точка, где не отзвучало эхо новой русской волны — плеяды групп во главе с «Буераком» и «Трудом». В Воронеже появлялись концертные объединения Gigs Vrn, «Правда» и «Окно», клуб Eana и фестивали Forest King и «Утренник». Эти сообщества начали привозить актуальные инди-группы и организовывать фестивали, что сделало жизнь города активней.
В результате появился ряд местных команд — «Барон», Moss Cape и Silent Hook. Собственно, первые представляют интересную смесь постпанка середины 2010‑х, но с нотками беззаботности групп поколения хипстеров конца 2000‑х. «Барон» умудрились написать оду автопрому, но без постпанковской хмури, а так, будто мы слушаем The Drums. Смущают только интонации, напоминающие не то Максима Свободу, не то сгенерированный ИИ голос. Но это придирки — большой сольный концерт в московском клубе «16 тонн» тому только подтверждение.
«Кузина»
Kate NV встречает Ветлицкую, и вместе они решают угореть по совиетвейву — примерно так можно описать «Кузину», проект Никиты Бондаренко из «Другого дела» с вокалисткой Яной Кузиной.
Ничего примечательного музыкально в группе нет — просто очередной виток ретромоды тех времён, когда критика ретромании сбавила обороты. Но вот что любопытно: в 2022‑м группа должна была представлять воронежскую инди-сцену в программе фестиваля «Боль». Фестиваль прекратил своё существование, а проект экспорта российской музыки приказал долго жить. Через «Кузину» таким образом можно проследить, как меняется восприятие ностальгической просоветской музыки. Изначально такие группы пользовались популярностью за рубежом. После февраля 2022 года мода на ретросоветский саунд, возможно, не снизилась, но вот менеджерские инициативы, запускающие экспортные проекты, просто исчезли. Сдаётся, из потенциально экспортного проекта «Кузина» переквалифицируется в проект импортозамещения. И в этом контексте ностальгические мотивы группы зазвучат совершенно иначе.
Читайте также другие материалы из цикла «Сцена»:
Сцена: самобытный панк Якутии
Музыкальная сцена Владивостока: главные группы последних десяти лет
Сцена: Saint-Brooklynsburg Record Club
