Пять вещей, которые можно было в 1990‑е, а теперь нет

Девя­но­стые — вре­мя воз­мож­но­стей и без­гра­нич­ной сво­бо­ды. Вызы­ва­ю­щие откро­вен­ные пес­ни по теле­ви­де­нию, откры­тые дис­кус­сии о рели­гии и Вто­рой миро­вой войне, «жёл­тые репор­та­жи» с под­куп­ны­ми геро­я­ми… Раз­би­ра­ем­ся, что было нор­маль­ным в кон­це про­шло­го века, а сей­час запре­ще­но законом.


Откровенные песни о сексе

Вряд ли хоро­шо, что по недо­смот­ру в те годы это было доз­во­ле­но. Напри­мер, дуэт «Поли­ция нра­вов», зани­мав­ший­ся про­па­ган­дой сек­са после рас­па­да стра­ны. Две лысые дамы не уме­ли петь, пока­зы­ва­ли тела, кру­ти­лись и долж­ны были, види­мо, воз­буж­дать. Кол­хоз­ная вер­сия «Виа Гры», коро­че, создан­ная пре­сло­ву­тым куд­ря­вым Укупником.

Так как кон­тро­ля не было от сло­ва совсем, то эпа­таж­ные дамы реши­ли спеть о сек­се для самых малень­ких на всю стра­ну. Самое пре­крас­ное не фра­зы вро­де «ты хочешь сек­са, а не кон­фет», а отпад­ная под­тан­цов­ка из шоу-бале­та воз­рас­том лет деся­ти. Они как бы пока­зы­ва­ют, что руки в их годы не для того, что­бы дер­жать мяч или есть моро­жен­ку, а для чего-то серьёз­нее. Изу­ми­те­лен и конец, кото­рый повто­ря­ет пес­ню Джек­со­на «I am bad».

Навер­ное, хоро­шо, что в 1998 году появил­ся феде­раль­ный закон «Об основ­ных гаран­ти­ях прав ребён­ка в Рос­сий­ской Феде­ра­ции», кото­рый поста­вил запрет на показ тако­го по ТВ. Пре­крас­но и то, что Укуп­ник забро­сил про­дю­си­ро­ва­ние и стал испол­нять нетлен­ки про «сим-сим».


Прось­ба убрать детей, млад­ших бра­тьев и сестёр от «Юту­ба»


Оскорбление верующих

Конеч­но, 1990‑е годы были для РПЦ вре­ме­нем Ренес­сан­са. Пер­вое деся­ти­ле­тие без гоне­ний и дав­ле­ния вла­стей. В целом, преж­де ате­и­сты и ком­му­ни­сты при­ни­ма­ли кре­ще­ние, зача­стую искренне уве­ро­вав в Бога. Рос­ла паства, свя­щен­ни­ки гости­ли в раз­ных пере­да­чах. В те годы отно­ше­ние обще­ства и СМИ к церк­ви было искренне бла­го­же­ла­тель­ным, пат­ри­арх Алек­сий вызы­вал дове­рие. Жур­на­ли­сты люби­ли сни­мать и пред­сто­я­те­ля РПЦ, и мона­хов, всё это было в новин­ку, а в насель­ни­ках виде­ли постра­дав­ших от безбожия.

Канал НТВ так­же нико­гда не поз­во­лял себе оскорб­ле­ния веру­ю­щих, но одна­жды в рам­ках пока­за кинок­лас­си­ки они реши­ли в ночь Пас­хи 1997 года пока­зать «Послед­нее иску­ше­ние Хри­ста» Скор­се­зе. Это вызва­ло пуб­лич­ный про­тест пра­во­слав­ных граж­дан — от Алек­сия до бабу­шек. Самым ярким образ­чи­ком ста­ла речь отца Андрея Кураева:

«Но не толь­ко с точ­ки зре­ния веру­ю­щих кощун­стве­нен этот фильм. Заве­до­мо зани­жен­ное про­чте­ние Еван­ге­лия под­дер­жи­ва­ет более широ­кое и мощ­ное анти­куль­тур­ное дви­же­ние. Жаж­да опош­лить, опо­га­нить всё то, что высо­ко, харак­тер­на для нынеш­не­го мещан­ства. Пуш­кин ока­зы­ва­ет­ся инте­ре­сен не сво­ей поэ­зи­ей, а сво­им „дон­жу­ан­ским спис­ком“; о Чай­ков­ском чаще вспо­ми­на­ют в свя­зи с про­бле­ма­ми сек­су­аль­ных мень­шинств… Вот и Хри­ста так хочет­ся зата­щить в постель — пред­ста­вить „таким же, как и мы“».

Надо ска­зать, что под дав­ле­ни­ем обще­ства показ был пере­не­сён на май, а потом на лет­ний вечер. Одна­ко демон­стра­ции про­дол­жи­лись несмот­ря на дач­ный сезон.

Тогда же НТВ при­гла­си­ло веру­ю­щих отсто­ять свои пра­ва в новой пере­да­че «Суд идёт». Отец Все­во­лод Чап­лин и иные оскорб­лён­ные высту­па­ли про­тив, а Вла­ди­мир Воро­ши­лов и иные интел­ли­ген­ты — за фильм. На самом деле, сего­дня это кажет­ся очень полез­ным спо­со­бом откры­той дис­кус­сии. Вме­сто толп недо­воль­ных и совет­ской аги­та­ции, была циви­ли­зо­ван­ная дис­кус­сия. Увы, при­сяж­ные вынес­ли вер­дикт в адрес журналистов.


Репор­таж о дискуссии

Вы уди­ви­тесь, но глав­ным оскорб­ля­ю­щим тогда был Борис Мои­се­ев. Каза­лось бы, эпа­таж­ный певец не касал­ся хри­сти­ан­ским тем, но был один слу­чай. Толь­ко вер­нув­шись из Ново­го Орле­а­на, он штур­мо­вал нашу сце­ну. Ата­ка на обще­ствен­ный вкус велась с аме­ри­кан­ским напо­ром — камин-аут в интер­вью «Аргу­мен­там и фак­там», «голу­бые шоу» в клу­бах. Воло­са­тый Боря нано­сил тон­ны гри­ма, оде­вал­ся в пла­тья с кри­но­ли­ном, деколь­те их обна­жа­ли воло­са­тую чер­ня­вую грудь. О нём гово­ри­ли по всей стране.

Пожа­луй, пиком арт­под­го­тов­ки ста­ло шоу памя­ти… Фред­ди Меркьюри.

Помя­нуть собра­та и жерт­ву СПИ­Да Мои­се­ев решил в сти­ле литур­гии. Заклю­чи­тель­ной пес­ней шоу была ни мно­го ни мало «С нами Бог». Рас­пя­тие, кото­рое вез­ли на двух фурах, сия­ло под покро­ва­ми из тюля, певец сто­ял на коле­нях и пел псал­мы о мило­сер­дии и Хри­сте, на сцене сто­я­ли лысые жен­щи­ны, кар­ли­ки, выпуск­ни­ки школ с лен­та­ми, хор гим­на­зии. Знал бы Мер­кью­ри о таком кон­цер­те, что бы ска­зал? Мы не зна­ем. Но сего­дня я так и пред­став­ляю, как во вре­мя финаль­ной пес­ни ворва­лись бы в зал батюш­ки, креп­кие муж­чи­ны с хоруг­вя­ми. Про­ку­ра­ту­ра заво­дит дело, по гос­ка­на­лам Кисе­лёв и Соло­вьёв про­кли­на­ют содомитов.

Хоро­шо ли, пло­хо ли, в июне 2013 года при­ня­ты поправ­ки об уве­ли­че­нии ответ­ствен­но­сти «за оскорб­ле­ние чувств веру­ю­щих». Теперь пока­зать такое по теле­ви­де­нию не выйдет.


Сравнение Третьего Рейха и СССР

Без­услов­но, в девя­но­стые цен­зу­ры не было, сме­ять­ся мож­но было над про­шлым, насто­я­щим и буду­щим. А кри­ти­ка Ста­ли­на была жёст­кой ещё с пере­строй­ки. Дис­кус­сия о Пак­те Моло­то­ва — Риббен­тро­па не ути­ха­ла, а срав­ни­вать Кобу с Гит­ле­ром было если не нор­мой, то точ­но не ред­ко­стью. Либе­ра­лы не жела­ли «отца наро­дов». Как и в этой фан­та­зии пере­да­чи «Кук­лы», где Ста­лин пове­дал, как он рас­ши­рял пре­де­лы стра­ны. Но над ним изде­ва­ют­ся, пого­ва­ри­вая, мол «Риббен­троп тебе При­бал­ти­ку подарил».

Конеч­но, такой кон­тент запре­ща­ет ста­тья 6.1 Феде­раль­но­го зако­на № 236-ФЗ от 1 июля 2021 года — «Запрет пуб­лич­но­го отож­деств­ле­ния целей, реше­ний и дей­ствий руко­вод­ства СССР, коман­до­ва­ния и воен­но­слу­жа­щих СССР с целя­ми, реше­ни­я­ми и дей­стви­я­ми руко­вод­ства нацист­ской Германии».


Пропаганда ЛГБТ*

Эта тема вол­ну­ет и сего­дня, но в те годы она была в новин­ку. Ста­тью за гомо­сек­су­а­лизм отме­ни­ли в 1993 году. По леген­де, Ель­цин сказал:

«Госу­дар­ству не место в постели».

Но, конеч­но, о геях зна­ли мало, а их образ жиз­ни был ове­ян леген­да­ми. Сей­час даже гомо­фо­бы всё-таки зна­ют боль­ше, тогда же мно­гие искренне счи­та­ли, что в СССР это­го все­го не было. Конеч­но, жур­на­ли­сты хоте­ли откро­вен­но пого­во­рить на горя­чие темы. Не столь­ко важен был герой, сколь­ко гости на трибуне.

Одна­жды Познер при­гла­сил в эфир и откро­вен­но рас­спро­сил пред­ста­ви­те­ля ЛГБТ о жиз­ни геев. Надо ска­зать, что люди не осуж­да­ли гостя, а ско­рее сожа­ле­ли, что ему так в жиз­ни не повез­ло — его серд­це в зем­лю зары­вать никто не хотел.


Познер допро­сил гея

Сего­дня такие интер­вью попа­ли бы под запрет ста­тьи КоАП 6.21. «Про­па­ган­да нетра­ди­ци­он­ных сек­су­аль­ных отно­ше­ний сре­ди несовершеннолетних».


Фейкньюз

Этим осо­бен­но отли­чал­ся обер-ате­ист Невзо­ров. Его репор­та­жи сла­ви­лись зашка­ли­ва­ю­щей чер­ну­хой, часто Алек­сандр Гле­бо­вич под­го­ва­ри­вал алка­шей, чтоб они про­из­но­си­ли заго­тов­лен­ный текст. Види­мо, и здесь нам никто не ска­жет, были ли кан­ни­ба­лы или нет. За бутыль мно­гие сыг­ра­ют похле­ще Энто­ни Хопкинса.

Повесть о «людо­едах» с окра­и­ны Север­ной Паль­ми­ры, кото­рые яко­бы напа­да­ют на людей и не брез­гу­ют тру­па­ми. Одна­жды они сожра­ли всю семью, но девоч­ку не тро­ну­ли. Ужас повсю­ду и во всём. Буд­то при­квел филь­ма «Брат»: грязь, вод­ка, пле­сень на сте­нах и серость окраин.

Уста­нов­ле­но, что лжи­вым был сюжет о лес­бий­ских отно­ше­ни­ях в коло­ни­ях Рос­сии. Откро­вен­ные при­зна­ния узниц о плот­ской стра­сти в кан­да­лах выгля­де­ли весь­ма убе­ди­тель­но: подроб­но­сти сек­су­аль­ной жиз­ни, иерар­хия и гра­да­ция. Если бы не одно «но» — после и заклю­чён­ные, и тюрем­ный пер­со­нал при­зна­лись, что на самом деле Невзо­ров под­ку­пил зэчек, пред­ло­жив щед­рые подар­ки за «игру в любовь». В 1995 году жур­на­ли­ста и депу­та­та за это не оштра­фо­ва­ли, не вызы­ва­ли даже в суд, а сего­дня бы мог­ли быть проблемы.

По зако­ну о недо­сто­вер­ной инфор­ма­ции в соци­аль­ных сетях про­ви­нив­шие сай­ты будут блокироваться.


* Дан­ный мате­ри­ал не явля­ет­ся про­па­ган­дой ЛГБТ. Мы соблю­да­ем зако­но­да­тель­ство РФ.


Читай­те так­же «Глав­ные кор­руп­ци­он­ные скан­да­лы 1990‑х».

«Критик гоголевского периода» Виссарион Белинский

Виссарион Белинский за работой. Художник Борис Лебедев. 1947 год

Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич Белин­ский писал: 

«Борь­ба есть усло­вие жиз­ни: жизнь уми­ра­ет, когда окан­чи­ва­ет­ся борьба».

Свою жизнь кри­тик поло­жил на алтарь слу­же­ния рус­ской лите­ра­ту­ре и пре­дал ей то исклю­чи­тель­ное зна­че­ние, какое она зани­ма­ет в миро­вой куль­ту­ре и сего­дня. Уже в 1859 году начи­на­ют изда­вать собра­ние его сочи­не­ний, кото­рое насчи­ты­ва­ет 12 томов. А в сво­их ста­тьях о твор­че­стве Пуш­ки­на, Гого­ля, Гри­бо­едо­ва, Лер­мон­то­ва он один из пер­вых раз­вил тео­рию реа­лиз­ма, осно­вой кото­рой ста­ли такие эти­че­ские прин­ци­пы, как народ­ность, соот­вет­ствие дей­стви­тель­но­сти и современность.

Белин­ский сов­ме­стил в себе лите­ра­тур­но-кри­ти­че­ский талант и пла­мен­ность рево­лю­ци­он­но­го пуб­ли­ци­ста. Бес­ком­про­мисс­ность сти­ля его изло­же­ния мыс­ли и посто­ян­ное стрем­ле­ние к истине ста­ли эта­ло­ном для ста­нов­ле­ния жур­на­ли­сти­ки в нашей стране. В цар­ской Рос­сии его имя запре­ща­лось упо­ми­нать в печа­ти, а в совет­ское вре­мя «Пись­мо Н. В. Гого­лю» учи­ли наизусть.

VATNIKSTAN рас­ска­зы­ва­ет об основ­ных вехах жиз­нен­но­го пути вели­ко­го рус­ско­го кри­ти­ка Вис­са­ри­о­на Гри­го­рье­ви­ча Белинского.


Детство и учёба в Пензенской гимназии

Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич родил­ся 11 июня 1811 года в кре­по­сти Све­а­борг (сей­час Суо­мен­лин­на, Фин­лян­дия) в семье флот­ско­го вра­ча. Его отец Гри­го­рий Ники­фо­ро­вич был сыном свя­щен­ни­ка села Белынь Пен­зен­ской губер­нии. Посту­пив в духов­ную семи­на­рию, ему, как и всем семи­на­ри­стам, по ста­рин­но­му обы­чаю было дано про­зви­ще по месту про­ис­хож­де­ния, так и появи­лась фами­лия Белын­ский. Не желая свя­зы­вать жизнь с духов­ной сфе­рой, Гри­го­рий Ники­фо­ро­вич оста­вил семи­на­рию и посту­пил в Санкт-Петер­бург­скую меди­ко-хирур­ги­че­скую ака­де­мию, отку­да был выпу­щен кан­ди­да­том хирур­гии в мор­ской гос­пи­таль в Крон­штад­те, а затем отправ­лен в кре­пость Свеаборг.

В Крон­штад­те Гри­го­рий Ники­фо­ро­вич позна­ко­мил­ся с доче­рью мор­ско­го офи­це­ра Мари­ей Ива­нов­ной Ива­но­вой, про­ис­хо­див­шей из бед­ной дво­рян­ской семьи. Вско­ре они поже­ни­лись. Кро­ме Вис­са­ри­о­на, у них были ещё дети: два сына, Кон­стан­тин и Ники­фор, и дочь Алек­сандра. Когда Вис­са­ри­о­ну испол­ни­лось пять лет, семья реши­ла вер­нуть­ся в род­ные края отца, в город Чем­бар Пен­зен­ской губер­нии, где Гри­го­рий Ники­фо­ро­вич был назна­чен уезд­ным лекарем.

Семей­ной идил­лии в доме Белын­ских не было. Как вспо­ми­на­ет сам Вис­са­ри­он и его дру­зья дет­ства, мать была жен­щи­ной раз­дра­жи­тель­ной, мало­об­ра­зо­ван­ной и не выка­зы­ва­ла осо­бой люб­ви к детям. Меж­ду супру­га­ми посто­ян­но слу­ча­лись ссо­ры и скан­да­лы. Жало­ва­ния лека­ря не хва­та­ло на нуж­ды семьи, что дава­ло ещё один повод к разногласиям.

У Гри­го­рия Ники­фо­ро­ви­ча не сло­жи­лись дру­же­ские свя­зи с жите­ля­ми Чем­бар. За пре­не­бре­жи­тель­ное отно­ше­ние к вос­крес­ным служ­бам и рели­ги­оз­ным празд­ни­кам, горо­жане счи­та­ли его воль­но­дум­цем и воль­те­рьян­цем, чем он вызы­вал к себе недо­ве­рие. Воль­те­ра Гри­го­рий Ники­фо­ро­вич дей­стви­тель­но читал, но уже крайне враж­деб­ны­ми отно­ше­ния сде­ла­лись из-за пря­мо­ли­ней­но­го и занос­чи­во­го харак­те­ра уезд­но­го лека­ря, не стес­няв­ше­го­ся выска­зы­вать всё, что он дума­ет пря­мо в гла­за пациентам.

В кон­це кон­цов, к нему ста­ли обра­щать­ся толь­ко в край­ней необ­хо­ди­мо­сти, а с появ­ле­ни­ем в Чем­ба­ре 9‑го егер­ско­го пол­ка, кото­рый имел сво­их док­то­ров, его прак­ти­ка сошла на нет. Гри­го­рий Нико­ла­е­вич стал мно­го выпивать.

Напря­жён­ная домаш­няя обста­нов­ка, посто­ян­ные скан­да­лы и при­стра­стие отца к спирт­но­му, есте­ствен­но, небла­го­при­ят­но вли­я­ли на детей. Вспо­ми­ная своё дет­ство, Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич писал:

«Я в семей­стве был чужой».

Уже с ран­них лет буду­щий кри­тик нахо­дил покой в уеди­не­нии, про­во­дя вре­мя за книгой.

При этом Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич был люби­мым сыном отца, и внеш­но­стью, и по харак­те­ру он был похож на него. И хотя читать и писать маль­чик научил­ся не дома, а с уезд­ной вос­пи­та­тель­ни­цей, некой Ципров­ской, вовре­мя раз­гля­дев его стрем­ле­ние к зна­ни­ям и любо­зна­тель­ность, отец стал давать сыну уро­ки латин­ско­го язы­ка. Когда в 1820 году в Чем­ба­ре откры­лось уезд­ное учи­ли­ще, Вис­са­ри­он посту­пил туда.

Чем­бар­ское уезд­ное учи­ли­ще (сей­час город Белин­ский, Пен­зен­ская область)

Педа­го­ги­че­ский штаб вна­ча­ле состо­ял из одно­го смот­ри­те­ля — Авра­ама Гри­го­рье­ви­ча Гре­ко­ва, кото­рый пре­по­да­вал все пред­ме­ты. Поз­же коли­че­ство учи­те­лей уве­ли­чи­лось до двух. Неко­то­рые уро­ки стал вести Васи­лий Руба­шев­ский. Ситу­а­ция от это­го не улучшилась.

Педа­го­ги люби­ли выпить и часто остав­ля­ли детей во вре­мя заня­тий одних.

Толь­ко при­су­щая Вис­са­ри­о­ну уже с дет­ства само­сто­я­тель­ность и неве­ро­ят­ная пыт­ли­вость ума помог­ли обре­сти необ­хо­ди­мые зна­ния и раз­вить зало­жен­ные талан­ты. Об этом вре­ме­ни он вспо­ми­нал так:

«Ещё будучи маль­чи­ком и уче­ни­ком уезд­но­го учи­ли­ща, я в огром­ные кипы тет­ра­дей, неуто­ми­мо, ден­но и нощ­но, и без вся­ко­го раз­бо­ра, спи­сы­вал сти­хо­тво­ре­ния Карам­зи­на, Дмит­ри­е­ва, Сума­ро­ко­ва, Дер­жа­ви­на, Херас­ко­ва, Пет­ро­ва, Бог­да­но­ви­ча, Кры­ло­ва и дру­гих… я пла­кал, читая „Бед­ную Лизу“ и, „Марьи­ну рощу“, и вме­нял себе в свя­щен­ней­шую обя­зан­ность бро­дить по полям при тём­ном све­те луны, с пас­мур­ным лицом, а‑ля Эраст Чертополохов».

В 14 лет в 1825 году Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич, окон­чив чем­бар­ское учи­ли­ще, посту­пил в пер­вый класс Пен­зен­ской муж­ской гим­на­зии, кото­рая состо­я­ла из четы­рёх стар­ших клас­сов. Пер­вые два года Вис­са­ри­он был одним из луч­ших уче­ни­ков, сре­ди гим­на­зи­стов имел попу­ляр­ность бла­го­да­ря ост­ро­умию и отста­и­ва­нию спра­вед­ли­во­сти, а сре­ди учи­те­лей обрёл ува­же­ние за ста­ра­тель­ность и увле­че­ние литературой.

Один из учи­те­лей гим­на­зии, Миха­ил Мак­си­мо­вич Попов, с кото­рым у Вис­са­ри­о­на ещё дол­гие годы после гим­на­зии сохра­ня­лись тёп­лые отно­ше­ния, рас­ска­зы­вал о Белин­ском-гим­на­зи­сте следующее:

«Он брал у меня кни­ги и жур­на­лы, пере­ска­зы­вал мне про­чи­тан­ное, судил и рядил обо всём, зада­вал мне вопрос за вопро­сом… По летам и тогдаш­ним отно­ше­ни­ям нашим он был неров­ный мне; но не пом­ню, что­бы в Пен­зе с кем-нибудь дру­гим я так душев­но раз­го­ва­ри­вал, как с ним, о нау­ках и литературе».

Одна­ко в 1829 году маль­чи­ка отчис­ли­ли из гим­на­зии с отмет­кой «за нехож­де­ние в класс», то есть за про­пус­ки заня­тий. При­чи­ной это­му ста­ло как неудо­вле­тво­ре­ние уров­нем обра­зо­ва­ния, так и жела­ние посту­пить в Мос­ков­ский уни­вер­си­тет. Впе­ре­ди Вис­са­ри­о­на Гри­го­рье­ви­ча под­жи­да­ли насто­я­щие испы­та­ния, но он твёр­до решил осу­ще­ствить свою мечту.


Московский университет и литературный кружок

Несмот­ря на то что поезд­ка сто­и­ла семье боль­ших уси­лий, в авгу­сте 1829 года Вис­са­ри­он выехал в Моск­ву, кото­рая про­из­ве­ла на него силь­ное впе­чат­ле­ние. В пись­ме к род­ным он пишет:

«Изо всех рос­сий­ских горо­дов Москва есть истин­ный рус­ский город, сохра­нив­ший свою наци­о­наль­ную физио­но­мию, бога­тый исто­ри­че­ски­ми вос­по­ми­на­ни­я­ми, озна­ме­но­ван­ный печа­тью свя­щен­ной древ­но­сти, и зато нигде серд­це рус­ско­го не бьёт­ся так силь­но, так радост­но, как в Москве».

Уже при въез­де в город не обо­шлось без курьё­за. У Вис­са­ри­о­на Гри­го­рье­ви­ча не ока­за­лось с собой мет­ри­че­ско­го сви­де­тель­ства (сви­де­тель­ства о рож­де­нии). Что это может повлечь за собой боль­шие непри­ят­но­сти, выяс­ни­лось у мос­ков­ской заста­вы, где его не хоте­ли про­пу­стить в город. К сча­стью, с ним вме­сте ехал его род­ствен­ник Вла­ды­кин, чело­век состо­я­тель­ный. Вис­са­ри­он назвал себя лаке­ем Вла­ды­ки­на и толь­ко после это­го был про­пу­щен через заставу.

Но на этом зло­клю­че­ния не закон­чи­лись. Несчаст­ный доку­мент ока­зал­ся необ­хо­дим для поступ­ле­ния в уни­вер­си­тет. В пани­ке, боясь про­пу­стить всту­пи­тель­ные экза­ме­ны и не посту­пить в этом году, Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич умо­ля­ет роди­те­лей как мож­но быст­рее при­слать необ­хо­ди­мые бумаги.

Чудом мет­ри­че­ское сви­де­тель­ство при­шло в срок, и Вис­са­ри­он смог сдать экза­ме­ны. В доку­мен­те писарь допу­стил ошиб­ку — так фами­лия «Белын­ский» пре­вра­ти­лась в «Белин­ский».

Одна­ко это толь­ко гипо­те­за, суще­ству­ет так­же вер­сия, что Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич сам поже­лал изме­нить фами­лию на более звуч­ную. Так или ина­че, уже сту­дент сло­вес­но­го факуль­те­та Вис­са­ри­он Белин­ский писал сво­им роди­те­лям в Чембар:

«С живей­шей радо­стью и нетер­пе­ни­ем спе­шу уве­до­мить вас, что я теперь при­нят в чис­ло сту­ден­тов импе­ра­тор­ско­го мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та… Я со сво­ей сто­ро­ны сде­лал всё, что толь­ко мог сде­лать: я перед вами оправ­дал­ся. Тем более меня раду­ет и вос­хи­ща­ет, что я оным обя­зан не покро­ви­тель­ству и ста­ра­ни­ям кого-нибудь, но соб­ствен­но само­му себе… Итак, я теперь сту­дент, и состою в XIV клас­се (низ­ший класс чинов по табе­ли о ран­гах), имею пра­ва носить шпа­гу и тре­уголь­ную шляпу».

Мос­ков­ский уни­вер­си­тет. Худож­ник Д. Н. Афа­на­сьев. 1820‑е гг.

Уже в октяб­ре, в силу крайне бед­ствен­но­го поло­же­ния, Белин­ский пода­ёт про­ше­ние о при­ня­тии его на казён­ное содер­жа­ние в уни­вер­си­тет, на так назы­ва­е­мый «казён­ный кошт». Ответ после­до­вал неско­ро. Толь­ко в янва­ре 1830 года Белин­ско­го зачис­ли­ли в чис­ло «казён­ных студентов».

Зна­че­ние Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та в 1830–1840‑е годы труд­но пре­уве­ли­чить — он был цен­тром рус­ско­го обра­зо­ва­ния. Мно­гие выпуск­ни­ки тех лет ста­ли веду­щи­ми дея­те­ля­ми нау­ки и обще­ствен­но-поли­ти­че­ской жиз­ни стра­ны. На кур­се Вис­са­ри­о­на Гри­го­рье­ви­ча чита­ли лек­ции такие выда­ю­щи­е­ся лич­но­сти, как Миха­ил Гри­го­рье­вич Пав­лов и Иван Ива­но­вич Давы­дов, на заня­тие к кото­ро­му одна­жды при­шёл Алек­сандр Сер­ге­е­вич Пуш­кин. На стар­ших кур­сах начал пре­по­да­вать про­фес­сор тео­рии изящ­ных искусств и архео­ло­гии Нико­лай Ива­но­вич Надеж­дин. Посколь­ку в 1826 году кафед­ра фило­со­фии была закры­та, учё­ные пыта­лись вос­пол­нить про­бел в зна­ни­ях и на сво­их заня­ти­ях зна­ко­ми­ли слу­ша­те­лей с основ­ны­ми фило­соф­ски­ми учениями.

В 1830 году в Москве нача­лась эпи­де­мия холе­ры. Были пред­при­ня­ты меры предо­сто­рож­но­сти: лек­ции пре­кра­ще­ны, казён­ных сту­ден­тов не выпус­ка­ли из уни­вер­си­те­та. Пло­хое содер­жа­ние на каран­тине, непри­год­ное пита­ние и назна­че­ние ново­го неурав­но­ве­шен­но­го инспек­то­ра сде­ла­ли «казён­ный кошт» нестер­пи­мым. Белин­ский с воз­му­ще­ни­ем пишет домой:

«Я теперь нахо­жусь в таких обсто­я­тель­ствах, что луч­ше согла­сил­ся бы быть подья­чим в чем­бар­ском зем­ском суде, неже­ли жить на этом каторж­ном, про­кля­том казён­ном коште. Если бы я преж­де знал, каков он, то луч­ше бы согла­сил­ся нанять­ся к кому-нибудь в лакеи и чище­ни­ем сапог и пла­тья содер­жать себя, неже­ли жить в нём».

Во вре­мя холе­ры, спа­са­ясь от ску­ки в затвор­ни­че­стве, Белин­ский и ещё чело­век пять соста­ви­ли в ком­на­те «номер 11» обще­ство под назва­ни­ем «Лите­ра­тур­ные вече­ра». В ком­на­те про­во­ди­лись еже­не­дель­ные собра­ния, на кото­рых каж­дый из чле­нов читал своё сочи­не­ние, обсуж­да­лись новые про­из­ве­де­ния, завя­зы­ва­лись горя­чие споры.

Под­тал­ки­ва­е­мый круж­ком Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич заду­мал напи­сать роман­ти­че­скую дра­му. Это была уже не пер­вая попыт­ка испро­бо­вать свои силы на лите­ра­тур­ном попри­ще. Вско­ре тра­ге­дия под назва­ни­ем «Дмит­рий Кали­нин» была про­чи­та­на на одном из собраний.

Как подо­ба­ет пыл­ко­му девят­на­дца­ти­лет­не­му юно­ше, Белин­ский со всей серьёз­но­стью отнёс­ся к сво­е­му про­из­ве­де­нию и воз­ло­жил на него чрез­мер­но боль­шие надеж­ды. Он верил, что тра­ге­дия непре­мен­но при­не­сёт ему день­ги для избав­ле­ния от нуж­ды и лите­ра­тур­ную сла­ву. В пись­ме к род­ным он сооб­ща­ет о сво­их планах:

«Еже­ли моя тра­ге­дия будет иметь успех, то выру­чен­ные за оную день­ги упо­треб­лю на осво­бож­де­ние себя от про­кля­то­го, адско­го казён­но­го кошта… Еже­ли пер­вая моя надеж­да не сбу­дет­ся, — то я погиб без воз­вра­та!.. Луч­ше согла­шусь живой про­ва­лить­ся в ад и достать­ся на зав­трак чер­вям, неже­ли стра­дать от казён­но­го кошта!».

После несколь­ких неудач­ных попы­ток пустить в ход тра­ге­дию, Белин­ский реша­ет­ся предо­ста­вить её в цен­зур­ный коми­тет, кото­рый состо­ял тогда из уни­вер­си­тет­ских профессоров.

Когда он вер­нул­ся через неде­лю, что­бы узнать даль­ней­шую судь­бу сво­е­го сочи­не­ния, его ждал не самый при­ят­ный ответ. Цен­зор Лев Алек­се­е­вич Цве­та­ев оце­нил рабо­ту по досто­ин­ству, но тра­ге­дия, в кото­рой осуж­да­лись кре­пост­ни­че­ские устои, вызва­ла гнев рек­то­ра Ива­на Алек­се­е­ви­ча Дви­губ­ско­го. Он назвал сочи­не­ние без­нрав­ствен­ным, бес­че­стив­шим уни­вер­си­тет. Дви­губ­ский при­ка­зал еже­ме­сяч­но достав­лять ему доне­се­ния о Белин­ском и при­гро­зил выгнать его за малей­ший проступок.

Раз­до­са­до­ван­ный Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич писал домой:

«В этом сочи­не­нии, со всем жаром серд­ца, пла­ме­не­ю­ще­го любо­вью к истине, со воем него­до­ва­ни­ем души, нена­ви­дя­щей неспра­вед­ли­вость, я в кар­тине доволь­но живой и вер­ной пред­ста­вил тиран­ства людей, при­сво­ив­ших себе гибель­ное и неспра­вед­ли­вое пра­во мучить себе подобных».

«Про­сту­пок» Белин­ско­го не заста­вил себя дол­го ждать. В 1831 году он тяже­ло забо­лел и не мог дер­жать пере­ход­ные экза­ме­ны на сле­ду­ю­щий курс. Четы­ре меся­ца он про­вёл в боль­ни­це с диа­гно­зом «хро­ни­че­ское вос­па­ле­ние лёг­ких». Это ста­ло пово­дом для исклю­че­ния из уни­вер­си­те­та. Фор­маль­ной при­чи­ной зна­чи­лось «бес­си­лие для про­дол­же­ния наук» и «огра­ни­чен­ность спо­соб­но­стей». Это нанес­ло силь­ный удар по Вис­са­ри­о­ну Гри­го­рье­ви­чу. Моло­дой чело­век 21 года остал­ся без каких-либо средств суще­ство­ва­ния в боль­шом горо­де. Он не сооб­щал об этом род­ным почти год.

Моло­дой Вис­са­ри­он Белин­ский. Худож­ник К. А. Гор­бу­нов. 1832 год

Путь к литературной критике и «принятие действительности

Поло­же­ние дел ока­за­лось крайне небла­го­при­ят­ным, юно­ша был вынуж­ден искать любой зара­бо­ток. Сна­ча­ла это были какие-то уро­ки, потом Белин­ский попы­тал­ся пере­ве­сти фран­цуз­ский роман, но труд не при­нёс дол­го­ждан­но­го заработка.

Нако­нец, он сно­ва вер­нул­ся к сочи­ни­тель­ству и напи­сал сти­хо­тво­ре­ние «Рус­ская быль». Его напе­ча­та­ли в малень­ком жур­на­ле «Листок» и выпла­ти­ли гоно­рар. Это един­ствен­ное сохра­нив­ше­е­ся сти­хо­тво­ре­ние Белин­ско­го. По сти­ли­сти­ке оно близ­ко к рус­ской народ­ной песне:

«На коне сижу,
На коня гляжу,
С конем речь веду:
„Ты, мой доб­рый конь,
Ты, мой конь ретивой,
Поне­сись что стрела,
Стре­ла быстрая,
Меня молод­ца неси
Ты за даль­ние поля
И за синие леса…“»

Через вре­мя в этом же жур­на­ле была напе­ча­та­на его замет­ка об одной бро­шю­ре, раз­би­рав­шей «Бори­са Году­но­ва» Пуш­ки­на. Через редак­цию жур­на­ла Белин­ский позна­ко­мил­ся с поэтом Алек­се­ем Коль­цо­вым, с кото­рым они силь­но сдру­жи­лись. Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич по досто­ин­ству оце­нил поэ­ти­че­ское даро­ва­ние Коль­цо­ва и поз­же сде­лал­ся его биографом.

В 1832 году Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич сбли­зил­ся с уни­вер­си­тет­ским сту­ден­че­ским круж­ком Нико­лая Васи­лье­ви­ча Стан­ке­ви­ча, кото­рый собрал вокруг себя мно­гих выда­ю­щих­ся пред­ста­ви­те­лей рус­ской моло­дё­жи. Они зани­ма­лись изу­че­ни­ем тру­дов немец­кой иде­а­ли­сти­че­ской фило­со­фии: Кант, Фих­те, Шел­линг и Гегель.

Чле­ном круж­ка был и Миха­ил Алек­сан­дро­вич Баку­нин. Белин­ский сра­зу под­пал под вли­я­ние буду­ще­го тео­ре­ти­ка анар­хиз­ма и с голо­вой погру­зил­ся в науч­ные и фило­соф­ские заня­тия. Поз­же в пись­ме Баку­ни­ну, Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич признавался:

«Ты пока­зал мне, что мыш­ле­ние есть нечто целое, что в нём всё выхо­дит из одно­го обще­го лона, кото­рое есть Бог, сам себя откры­ва­ю­щий в творении».

Осо­бый инте­рес чле­нов круж­ка Стан­ке­ви­ча вызы­ва­ло уче­ние Геге­ля. Алек­сандр Ива­но­вич Гер­цен в «Былом и думах» в шут­ку назы­вал их «наши мос­ков­ские геге­льян­цы». Стро­го сле­дуя бук­ве уче­ния фило­со­фа, мно­гие, в том чис­ле и Белин­ский, близ­ко при­ня­ли тезис Геге­ля: «Что разум­но, то дей­стви­тель­но, и что дей­стви­тель­но, то разум­но». С это­го момен­та начи­на­ет­ся пери­од «при­ми­ре­ния с дей­стви­тель­но­стью» Белин­ско­го. За отча­ян­ную защи­ту разум­но­сти усто­яв­ше­го­ся поряд­ка вещей и за ярост­ное отста­и­ва­ние сво­ей пози­ции кри­тик полу­чил в круж­ке про­зви­ще «неисто­вый Виссарион».

При этом окру­жа­ю­щая «неисто­во­го Вис­са­ри­о­на» дей­стви­тель­ность мало отве­ча­ла разум­но­сти. Один това­рищ Белин­ско­го так опи­сы­вал усло­вия его суще­ство­ва­ния в те годы:

«Он квар­ти­ро­вал в бель­эта­же, в каком-то пере­ул­ке меж­ду Тру­бой и Пет­ров­кой… Вни­зу жили и рабо­та­ли куз­не­цы. Про­би­рать­ся к нему надо было по гряз­ной лест­ни­це; рядом с его камор­кой была пра­чеч­ная, из кото­рой бес­пре­стан­но нес­лись к нему испа­ре­ния мок­ро­го белья и воню­че­го мыла…».

В 1833 году Вис­са­ри­он Белин­ский лич­но позна­ко­мил­ся с Нико­ла­ем Ива­но­ви­чем Надеж­ди­ным, изда­вав­шим мос­ков­ские жур­на­лы «Теле­скоп» и «Мол­ва». Зна­ком­ство откры­ло Белин­ско­му доро­гу в пуб­ли­ци­сти­ку. Надеж­дин, спра­вед­ли­во оце­нив талант юно­ши, сде­лал его лите­ра­тур­ным кри­ти­ком в сво­их журналах.

В 1834 году в газе­те «Мол­ва» (лите­ра­тур­ное при­ло­же­ние к «Теле­ско­пу») была напе­ча­та­на пер­вая боль­шая ста­тья Белин­ско­го «Лите­ра­тур­ные меч­та­ния (Эле­гия в про­зе)». В ста­тье, кото­рая поме­ща­лась частя­ми в деся­ти номе­рах газе­ты, был изло­жен в виде строй­ной фило­соф­ской и эсте­ти­че­ской кон­цеп­ции обзор исто­рии рус­ской лите­ра­ту­ры. Белин­ский при­хо­дит к сле­ду­ю­щим выводам:

«У нас нет лите­ра­ту­ры, я повто­ряю это с вос­тор­гом, с насла­жде­ни­ем, ибо в сей истине вижу залог наших буду­щих успе­хов. При­смот­ри­тесь хоро­шень­ко к ходу наше­го обще­ства, и вы согла­си­тесь, что я прав… Век ребя­че­ства про­хо­дит, види­мо. И дай Бог, что­бы он про­шёл ско­рее. Но ещё более дай Бог, что­бы поско­рее все разу­ве­ри­лись в нашем лите­ра­тур­ном богат­стве. Бла­го­род­ная нище­та луч­ше меч­та­тель­но­го богат­ства! При­дёт вре­мя, про­све­ще­ние разо­льёт­ся в Рос­сии широ­ким пото­ком, умствен­ная физио­но­мия наро­да выяс­нит­ся, и тогда наши худож­ни­ки и писа­те­ли будут на все свои про­из­ве­де­ния нала­гать печать рус­ско­го духа. Но теперь нам нуж­но уче­нье! уче­нье! ученье!…».

Ста­тья про­из­ве­ла на чита­те­лей силь­ное впе­чат­ле­ние. В ней ещё чув­ство­ва­лось вли­я­ние Надеж­ди­на, кри­ти­ку­ю­ще­го роман­тизм за отвле­чён­ные меч­та­ния, и вли­я­ние круж­ка Стан­ке­ви­ча, из кото­ро­го Белин­ский почерп­нул идею лич­но­го само­раз­ви­тия, без­от­но­си­тель­но к окру­жа­ю­щей дей­стви­тель­но­сти. Тем не менее сме­лым нис­про­вер­же­ни­ем ста­рых авто­ри­те­тов и лите­ра­тур­ных кано­нов, а так­же тре­бо­ва­ни­ем к искус­ству быть народ­ным, Белин­ский внёс в кри­ти­ку совер­шен­но новый стиль повест­во­ва­ния, а искрен­но­стью и стрем­ле­ни­ем к истине взял недо­ся­га­е­мую высоту.

Порт­рет Н. И. Надеж­ди­на. Редак­тор жур­на­ла «Теле­скоп». Худож­ник П. З. Захаров

Во вре­мя пре­бы­ва­ния Надеж­ди­на в 1835 году за гра­ни­цей, редак­ту­ра жур­на­лов была дове­ре­на Белин­ско­му. За это корот­кое пре­бы­ва­ние редак­то­ром Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич при­ло­жил мно­го уси­лий, что­бы повы­сить чита­е­мость «Теле­ско­па» и «Мол­вы».

Он опуб­ли­ко­вал ещё одну кри­ти­че­скую ста­тью «Ничто о ничём, или отчёт г. изда­те­лю „Теле­ско­па“ за послед­нее полу­го­дие (1835) рус­ской лите­ра­ту­ры». В ней кри­тик так­же ука­зы­ва­ет на отсут­ствие в Рос­сии народ­ной лите­ра­ту­ры, но свя­зы­ва­ет надеж­ды с появ­ле­ни­ем пове­стей Гого­ля и поэ­зи­ей Коль­цо­ва. Отчёт так­же пере­кли­ка­ет­ся со ста­тьёй Надеж­ди­на «Евро­пе­изм и народ­ность в отно­ше­нии к рус­ской сло­вес­но­сти». Оба авто­ра кри­ти­ку­ют тео­рию «офи­ци­аль­ной народ­но­сти» и всту­па­ют в кон­фликт с жур­на­лом «Мос­ков­ский наблю­да­тель», кото­рый сто­ял на сла­вя­но­филь­ских позициях.

Одна­ко уже в сле­ду­ю­щем году Надеж­дин вер­нул­ся из-за гра­ни­цы и опуб­ли­ко­вал в «Теле­ско­пе» зна­ме­ни­тое «Фило­со­фи­че­ское пись­мо» Пет­ра Яко­вле­ви­ча Чаа­да­е­ва, после чего после­до­вал раз­гром жур­на­ла, и Белин­ский остал­ся без рабо­ты. К этой непри­ят­но­сти доба­ви­лась нераз­де­лён­ная любовь к сест­ре Баку­ни­на Алек­сан­дре, а затем ухуд­ше­ние здо­ро­вья. Все попыт­ки най­ти рабо­ту были без­успеш­ны, издан­ная им в сере­дине 1837 года «Рус­ская грам­ма­ти­ка» не име­ла ника­ко­го успеха.

Каза­лось, луч надеж­ды замель­кал вда­ле­ке, когда Белин­ским заин­те­ре­со­вал­ся Алек­сандр Сер­ге­е­вич Пуш­кин. Он дав­но сле­дил за дея­тель­но­стью моло­до­го кри­ти­ка и, начав изда­ние жур­на­ла «Совре­мен­ник» в 1836 году, хотел при­влечь его к себе. Когда Алек­сандр Сер­ге­е­вич узнал, что Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич остал­ся без рабо­ты, он попы­тал­ся нала­дить пере­го­во­ры о даль­ней­шем сотруд­ни­че­стве. Но роко­вая дуэль, про­изо­шед­шая в 1837 году, лиши­ла жиз­ни вели­ко­го рус­ско­го писа­те­ля и рас­стро­и­ла надеж­ды критика.

Из-за ухуд­ше­ния здо­ро­вья Белин­ский вынуж­ден был занять денег у дру­зей и в июне 1837 года отпра­вить­ся на Кав­каз. Он про­вёл три меся­ца в Пяти­гор­ске, его здо­ро­вье улуч­ши­лось, но Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич про­дол­жал суще­ство­вать за счёт зай­мов и не мог не тре­во­жить­ся таким поло­же­ни­ем дел, о чём сооб­щал в пись­мах дру­зьям. Осе­нью 1837 года он воз­вра­ща­ет­ся в Моск­ву в мыс­лях о реше­нии финан­со­вых проблем.

Толь­ко в 1838 году Белин­ский смог най­ти рабо­ту. Уже убы­точ­ный на тот момент жур­нал «Мос­ков­ский наблю­да­тель» взял в арен­ду кни­го­тор­го­вец и типо­гра­ф­щик Сте­па­нов и при­нял на себя изда­тель­ские обя­зан­но­сти. Неофи­ци­аль­ным редак­то­ром «Мос­ков­ско­го наблю­да­те­ля» по его прось­бе стал Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич. С его при­хо­дом обно­вил­ся состав сотруд­ни­ков за счёт быв­ших участ­ни­ков круж­ка Стан­ке­ви­ча. Жур­нал стал рупо­ром идей немец­кой фило­со­фии, в том чис­ле фило­со­фии Гегеля.

В сво­их мно­го­чис­лен­ных кри­ти­че­ских ста­тьях, напе­ча­тан­ных в «Мос­ков­ском наблю­да­те­ле», Белин­ский про­дол­жал отста­и­вать прин­цип при­ми­ре­ния с дей­стви­тель­но­стью, осуж­дая про­те­сту­ю­щее искус­ство и воз­вы­шая в твор­че­стве созер­ца­ние жиз­ни и внут­рен­нюю гар­мо­нию, что наи­бо­лее пол­но, по мне­нию кри­ти­ка, было выра­же­но в твор­че­стве Гёте.

Алек­сандр Гер­цен о Белин­ском тех лет вспоминал:

«Белин­ский — самая дея­тель­ная, поры­ви­стая, диа­лек­ти­че­ски-страст­ная нату­ра бой­ца, про­по­ве­до­вал тогда индий­ский покой созер­ца­ния и тео­ре­ти­че­ское изу­че­ние вме­сто борь­бы. Он веро­вал в это воз­зре­ние и не блед­нел ни перед каким послед­стви­ем, не оста­нав­ли­вал­ся ни перед мораль­ным при­ли­чи­ем, ни перед мне­ни­ем дру­гих, кото­ро­го так стра­шат­ся люди сла­бые и не само­быт­ные, в нём не было робо­сти, пото­му что он был силён и искре­нен; его совесть была чиста».

Облож­ка жур­на­ла «Мос­ков­ский наблю­да­тель» за 1838 год

Одна­ко, несмот­ря на силь­ный лите­ра­тур­ный отдел, воз­мож­но даже луч­ший в Рос­сии, пуб­ли­ку не очень под­ку­па­ли отвле­чён­ные фило­соф­ские тео­рии и осо­бен­но идея при­ми­ре­ния с дей­стви­тель­но­стью. В 1839 году изда­ние «Мос­ков­ско­го наблю­да­те­ля» пре­кра­ти­лось из-за недо­стат­ка под­пис­чи­ков. При этом «неисто­вый Вис­са­ри­он» даже не думал отсту­пать от сво­их взгля­дов. Его не поко­ле­ба­ли ни закры­тие жур­на­ла, ни ссо­ра с Алек­сан­дром Ива­но­ви­чем Гер­це­ном и Нико­ла­ем Пла­то­но­ви­чем Ога­рё­вым, кото­рые сто­я­ли на пози­ци­ях непре­мен­ных поли­ти­че­ских изме­не­ний в России.

Белин­ский сно­ва ока­зал­ся без посто­ян­но­го дохо­да, но уже в более выгод­ном поло­же­нии. За вре­мя рабо­ты в «Теле­ско­пе» и «Мос­ков­ском наблю­да­те­ле» он сде­лал себе имя. На этот раз спа­се­ние от хро­ни­че­ской бед­но­сти при­шло из Санкт-Петербурга.


Жизнь в Санкт-Петербурге и смена взглядов

В апре­ле 1939 года изда­тель петер­бург­ско­го жур­на­ла «Оте­че­ствен­ные запис­ки» Андрей Кра­ев­ский послал сво­е­го сотруд­ни­ка, писа­те­ля Ива­на Пана­е­ва, в Моск­ву, что­бы дого­во­рить­ся с Белин­ским о сов­мест­ной рабо­те. Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич сра­зу согла­сил­ся взять на себя кри­ти­че­ский отдел в «Оте­че­ствен­ных записках».

Пер­вые три ста­тьи Вис­са­ри­о­на Гри­го­рье­ви­ча на новом месте («Боро­дин­ская годов­щи­на», о «Горе от ума» и «Мен­цель, кри­тик Гёте»), ещё с боль­шей силой выра­жа­ют веру в пра­виль­ность при­ми­ре­ния с дей­стви­тель­но­стью. Как выра­зил­ся Гер­цен, Белин­ский «дал по нас послед­ний ярост­ный залп».

Кри­тик посе­лил­ся на Гряз­ной ули­це, близ Семё­нов­ских казарм, в дере­вян­ном двух­этаж­ном доме, в кото­ром занял одну ком­на­ту. Меж­ду тем дей­стви­тель­ность сто­лич­ной жиз­ни про­из­ве­ла не самое бла­го­при­ят­ное впе­чат­ле­ние на Белин­ско­го. Он так опи­сы­ва­ет пер­вые дни пре­бы­ва­ния в городе:

«Питер навёл на меня апа­тию, уны­ние и чорт зна­ет что… ибо Питер име­ет необык­но­вен­ное свой­ство оскор­бить в чело­ве­ке всё свя­тое и заста­вить в нём вый­ти нару­жу всё сокро­вен­ное. Толь­ко в Пите­ре чело­век может узнать себя — чело­век он, полу­че­ло­век или ско­ти­на: если будет стра­дать в нем — чело­век, если Питер полю­бит­ся ему — будет или богат, или дей­стви­тель­ным стат­ским советником».

Санкт-Петер­бург силь­но повли­ял на Вис­са­ри­о­на Гри­го­рье­ви­ча, имен­но в нём он уви­дел и ощу­тил, что дей­стви­тель­ность, в кото­рой царит кре­пост­ное пра­во, не соот­вет­ству­ет разум­но­сти и гар­мо­нии. Сам Белин­ский при­зна­вал­ся, что Санкт-Петер­бург убе­дил его в невер­но­сти идей при­ми­ре­ния с дей­стви­тель­но­стью боль­ше, чем все сло­вес­ные дово­ды. В Белин­ском про­изо­шла кар­ди­наль­ная лом­ка ста­рых убеж­де­ний, он в пись­мах к дру­зьям «про­кли­нал» своё при­ми­ре­ние и чув­ство­вал себя «выздо­рав­ли­ва­ю­щим», а ста­тью «Боро­дин­ская годов­щи­на» опре­де­лял как «про­мах» и «глу­пая ста­тей­ка». В 1840 году Гер­цен и Белин­ский помирились.

С той же силой и энер­ги­ей, какой защи­щал Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич разум­ность дей­стви­тель­но­сти, он взял­ся обли­чать поро­ки кре­пост­но­го пра­ва, неспра­вед­ли­вость и лице­ме­рие вла­стей, а от лите­ра­ту­ры тре­бо­вать реаль­но­го опи­са­ния жиз­ни людей и правды.

1840‑е годы — наи­бо­лее пло­до­твор­ный и успеш­ный пери­од твор­че­ской дея­тель­но­сти «неисто­во­го Вис­са­ри­о­на». В сво­их кри­ти­че­ских ста­тьях и еже­год­ных обзо­рах рус­ской лите­ра­ту­ры Белин­ский непре­взой­дён­но тон­ко и глу­бо­ко рас­кры­вал смысл зна­че­ния твор­че­ства Дер­жа­ви­на, Пуш­ки­на, Лер­мон­то­ва, Гого­ля, а так­же толь­ко начи­на­ю­щих тогда писа­те­лей, таких как Тур­ге­нев, Гон­ча­ров, Некра­сов, Достоевский.

Мно­гих моло­дых писа­те­лей Белин­ский вся­че­ски под­дер­жи­вал и помо­гал им вырас­ти в худож­ни­ков миро­во­го зна­че­ния. Квар­ти­ра Вис­са­ри­о­на Гри­го­рье­ви­ча у Анич­ко­ва моста ста­ла цен­тром при­тя­же­ния мыс­ля­щей моло­дё­жи, где быва­ли мно­гие вели­кие рус­ские мыс­ли­те­ли. Его кри­ти­че­ские ста­тьи при­нес­ли «Оте­че­ствен­ным запис­кам» неви­дан­ную сла­ву. Гер­цен в «Былом и думах» пишет:

«Ста­тьи Белин­ско­го судо­рож­но ожи­да­лись в Москве и Петер­бур­ге с 25-го чис­ла каж­до­го меся­ца. Пять раз хажи­ва­ли сту­ден­ты в кофей­ные спра­ши­вать, полу­че­ны ли „Оте­че­ствен­ные запис­ки“. Номер жур­на­ла рва­ли из рук в руки. „Есть Белин­ско­го ста­тья?“ — „Есть!“ — и она погло­ща­лась с лихо­ра­доч­ным сочув­стви­ем, со сме­хом, со спорами…».

К 1842 году Белин­ский окон­ча­тель­но при­хо­дит к убеж­де­нию о необ­хо­ди­мо­сти пол­но­го пере­устрой­ства Рос­сии рево­лю­ци­он­ным путём. Фило­соф­ской осно­вой его лите­ра­тур­ной кри­ти­ки ста­но­вит­ся соци­а­лизм. Как он сам при­зна­вал­ся, соци­а­лизм стал для него «иде­ею идей». В 1843 году Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич женит­ся на Марии Васи­льевне Орло­вой, класс­ной даме мос­ков­ско­го инсти­ту­та. Одна­ко увле­чён­ный борь­бой и бес­пре­рыв­ной рабо­той, он не уде­лял осо­бо­го вни­ма­ния семей­ным делам и брак не был удачным.

Вис­са­ри­он Белин­ский. Худож­ник К. А. Гор­бу­нов. 1843 год

Рабо­ты в эти годы у Вис­са­ри­о­на Гри­го­рье­ви­ча было нема­ло. Редак­тор жур­на­ла воз­ло­жил на него обя­зан­ность не толь­ко писать кри­ти­че­ские ста­тьи о рус­ской лите­ра­ту­ре, но и рецен­зии на азбу­ки, сон­ни­ки, гада­тель­ные кни­ги и мно­го дру­гое, в чём зача­стую кри­тик не раз­би­рал­ся. Рабо­та силь­но выма­ты­ва­ла. В 1845 году у кри­ти­ка раз­ви­лась чахот­ка. Для лече­ния он отправ­ля­ет­ся со сво­им дру­гом, арти­стом Щеп­ки­ным, на юг Рос­сии. Перед поезд­кой Белин­ский ухо­дит из «Оте­че­ствен­ных записок».

Вер­нув­шись в Петер­бург, Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич узна­ёт, что его дру­зья Нико­лай Некра­сов и Иван Пана­ев реши­ли при­об­ре­сти жур­нал «Совре­мен­ник». Воз­мож­ность рабо­тать в том самом «Совре­мен­ни­ке», кото­рый когда-то изда­вал Пуш­кин, вооду­ше­ви­ла кри­ти­ка. В 1847 году изда­ние окон­ча­тель­но пере­шло в руки новым вла­дель­цам. «Совре­мен­ник» сра­зу же сде­лал­ся самым попу­ляр­ным и авто­ри­тет­ным лите­ра­тур­ным и обще­ствен­но-поли­ти­че­ским жур­на­лом. К рабо­те в нём поми­мо Белин­ско­го были при­вле­че­ны самые выда­ю­щи­е­ся писа­те­ли того вре­ме­ни. Как все­гда, Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич с пол­ной само­от­да­чей погру­зил­ся в рабо­ту, как буд­то не заме­чая посто­ян­ной физи­че­ской боли. Одна­ко его силы уже начи­на­ли таять.


Последние годы жизни и письмо к Гоголю

Из-за обостре­ния тубер­ку­лё­за вра­чи наста­и­ва­ли на отъ­ез­де Белин­ско­го за гра­ни­цу. В 1847 году Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич отправ­ля­ет­ся лечить­ся на немец­кий курорт Зальц­б­рунн. Там он полу­ча­ет пись­мо Нико­лая Васи­лье­ви­ча Гого­ля с отве­том на кри­ти­ку сво­ей послед­ней кни­ги «Выбран­ные места из пере­пис­ки с дру­зья­ми». В этом про­из­ве­де­нии писа­тель выра­жа­ет идеи сла­вя­но­фи­лов и гово­рит о хри­сти­ан­ском послу­ша­нии, тер­пе­нии и покор­но­сти рус­ско­го наро­да. В сво­ём пись­ме Гоголь упре­ка­ет Белин­ско­го за рез­кость ста­тьи о книге.

Пись­мо Гого­ля раз­бу­ди­ло в Белин­ском послед­ние искры было­го пла­ме­ни «неисто­во­го Вис­са­ри­о­на», как и преж­де, он готов был набро­сить­ся на оппо­нен­та с пол­ной силой, забы­вая о сво­ей болез­ни. Его ответ Гого­лю был не про­сто отве­том писа­те­лю, это был ответ всей неспра­вед­ли­во­сти, кото­рая суще­ство­ва­ла в государстве.

«Рос­сия видит своё спа­се­ние не в мисти­циз­ме, не в аске­тиз­ме, не в пие­тиз­ме, а в успе­хах циви­ли­за­ции, про­све­ще­ния гуман­но­сти. Ей нуж­ны не про­по­ве­ди (доволь­но она слы­ша­ла их!), не молит­вы (доволь­но она твер­ди­ла их!), а про­буж­де­ние в наро­де чув­ства чело­ве­че­ско­го досто­ин­ства, сколь­ко веков поте­рян­но­го в гря­зи и наво­зе, пра­ва и зако­ны, сооб­раз­ные не с уче­ни­ем церк­ви, а со здра­вым смыс­лом и спра­вед­ли­во­стью… И в это вре­мя вели­кий писа­тель, кото­рый сво­и­ми див­но-худо­же­ствен­ны­ми тво­ре­ни­я­ми так могу­ще­ствен­но содей­ство­вал само­со­зна­нию Рос­сии, дав­ши ей воз­мож­ность взгля­нуть на самое себя как буд­то в зер­ка­ле, — явля­ет­ся с кни­гою, в кото­рой во имя Хри­ста и церк­ви учит вар­ва­ра-поме­щи­ка нажи­вать от кре­стьян боль­ше денег…

Про­по­вед­ник кну­та, апо­стол неве­же­ства, побор­ник обску­ран­тиз­ма и мра­ко­бе­сия, пане­ги­рист татар­ских нра­вов — что Вы делаете?!!».

Лече­ние на немец­ких курор­тах не помо­га­ет Белин­ско­му. Перед воз­вра­ще­ни­ем на роди­ну он отправ­ля­ет­ся в Париж, что­бы про­дол­жить лече­ние, и встре­ча­ет­ся там со сво­и­ми мос­ков­ски­ми дру­зья­ми, Гер­це­ном и Баку­ни­ным. Осе­нью 1847 года он воз­вра­ща­ет­ся в Рос­сию и про­дол­жа­ет рабо­тать. В пер­вых кни­гах «Совре­мен­ни­ка» за 1848 год был напе­ча­тан ряд ста­тей и рецен­зий кри­ти­ка, из кото­рых две пред­став­ля­ли собою обшир­ные ста­тьи с обзо­ром рус­ской лите­ра­ту­ры за 1847 год. В это вре­мя, в свя­зи с начав­шей­ся на Запа­де рево­лю­ци­ей, цен­зур­ные пре­пят­ствия в Рос­сии уси­ли­лись. В фев­ра­ле и мар­те 1848 года Вис­са­ри­о­на Гри­го­рье­ви­ча два раза вызы­ва­ли в Тре­тье жан­дарм­ское отде­ле­ние, началь­ник кото­ро­го выра­зил жела­ние «позна­ко­мить­ся» с кри­ти­ком, но Белин­ский по состо­я­нию здо­ро­вья появить­ся там не мог.

Вес­ной 1848 года ему ста­но­вит­ся хуже.

Н. А. Некра­сов и И. И. Пана­ев у боль­но­го В. Г. Белин­ско­го. Худож­ник А. Нау­мов. 1881 год

Умер Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич Белин­ский 7 июня 1848 года в 36 лет. Его похо­ро­ни­ли на Вол­ков­ском клад­би­ще Санкт-Петер­бур­га, в той части клад­би­ща, кото­рая поз­же ста­нет назы­вать­ся «Лите­ра­тор­ские мостки».


«Пись­мо Н. В. Гого­лю» ста­ло гро­мом сре­ди ясно­го неба. Пуб­ли­ко­вать его где-либо, было запре­ще­но до 1905 года, и текст рас­про­стра­нял­ся толь­ко в виде руко­пис­ных копий сре­ди интел­ли­ген­ции неле­галь­но. Имен­но за чте­ние «Пись­ма» Фёдо­ра Михай­ло­ви­ча Досто­ев­ско­го при­го­во­ри­ли к смерт­ной каз­ни, кото­рая была заме­не­на катор­гой. Ещё дол­гое вре­мя после смер­ти Белин­ско­го его имя не раз­ре­ша­лось упо­ми­нать в печа­ти, и заме­ня­лось выра­же­ни­ем «кри­тик гого­лев­ско­го периода».

Вис­са­ри­он Гри­го­рье­вич до кон­ца сво­их дней был пат­ри­о­том Рос­сии и верил в её свет­лое и вели­кое буду­щее. Он оста­вил глу­бо­кий след, как в лите­ра­тур­ной кри­ти­ке, так и в ста­нов­ле­нии рево­лю­ци­он­ных идей в нашей стране. О роли Белин­ско­го луч­ше все­го напи­сал поэт Нико­лай Алек­се­е­вич Некра­сов в про­из­ве­де­нии «Мед­ве­жья охота»:

«Белин­ский был осо­бен­но любим…
Молясь тво­ей мно­го­стра­даль­ной тени,
Учи­тель! перед име­нем твоим
Поз­воль сми­рен­но пре­кло­нить колени!

В те дни, как всё кос­не­ло на Руси,
Дрем­ля и рабо­леп­ствуя позорно,
Твой ум кипел — и новые стези
Про­кла­ды­вал, рабо­тая упорно.

Ты не гну­шал­ся ника­ким трудом:
„Чер­но­ра­бо­чий я — не белоручка!“ —
Гова­ри­вал ты нам — и напролом
Шёл к истине, вели­кий самоучка!

Ты нас гуман­но мыс­лить научил,
Едва ль не пер­вый вспом­нил об народе,
Едва ль не пер­вый ты заговорил
О равен­стве, о брат­стве, о свободе…»


Читай­те так­же «„Нива“ и послед­ний роман Льва Тол­сто­го». 

Специалисты ВШЭ установили точную дату рождения Бориса Годунова

Сотруд­ни­ки Выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки, спе­ци­а­ли­сты по сред­не­ве­ко­вой линг­ви­сти­ке Фёдор Успен­ский и Анна Лит­ви­на смог­ли уста­но­вить точ­ную дату рож­де­ния Бори­са Году­но­ва. Ранее дату рож­де­ния Году­но­ва ука­зы­ва­ли при­бли­зи­тель­но, как 1552 год. Успен­ский и Лит­ви­на изу­чи­ли запис­ки дипло­ма­та Свя­щен­ной Рим­ской импе­рии Геор­га Тек­тан­де­ра, собран­ные в кни­ге «Путе­ше­ствие в Пер­сию через Мос­ко­вию: 1602–1603 год», и обна­ру­жи­ли там точ­ное ука­за­ние дня рож­де­ния Году­но­ва — 2 авгу­ста по ста­ро­му или 12 авгу­ста по ново­му стилю:

«Так­же и 2‑го авгу­ста, когда Вели­кий Князь [Борис Году­нов] празд­но­вал день сво­е­го рож­де­ния, нам, как и рань­ше, при­сла­ли из двор­ца 200 чело­век, кото­рые нес­ли каж­дый по блю­ду с раз­ны­ми рыба­ми, ибо это был пост­ный день у московитов».

Учё­ные вери­фи­ци­ро­ва­ли и под­твер­ди­ли ука­зан­ную дату с помо­щью дру­гих источ­ни­ков нача­ла XVII века, в част­но­сти, запи­сок импер­ско­го посла в Москве, баро­на Ген­ри­ха фон Логау. Резуль­та­ты иссле­до­ва­ния были опуб­ли­ко­ва­ны в ита­льян­ском жур­на­ле «Studi Slavistici».

Сто­ит отме­тить, что запис­ки Геор­га Тек­тан­де­ра были пере­ве­де­ны на рус­ский язык ещё в 1896 году, одна­ко ука­зан­ная им дата оста­ва­лась неза­ме­чен­ной в иссле­до­ва­тель­ской лите­ра­ту­ре. В целом исто­ри­ки отме­ча­ют, что Тек­тан­дер пре­дель­но точен в датах, отче­го его сви­де­тель­ству мож­но доверять.

По мате­ри­а­лам пор­та­ла IQ Выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки.

Художник и машина. Как в 1920‑е годы театр соединялся с техникой

Позы из «Механических танцев»

В нача­ле XX века новые про­из­вод­ствен­ные тех­но­ло­гии порож­да­ли изме­не­ния и в фор­мах искус­ства. В 1919 году состо­ял­ся дис­пут «Худож­ник и маши­на», на кото­ром была обо­зна­че­на наи­важ­ней­шая и пер­во­оче­ред­ная зада­ча дея­те­лей куль­ту­ры — помочь инже­не­ру, кон­струк­то­ру, рабо­че­му созда­вать каче­ствен­ные функ­ци­о­наль­ные вещи без бра­ка и пома­рок, кото­рые мож­но было бы назвать самы­ми насто­я­щи­ми про­из­ве­де­ни­я­ми искусства.

Рас­ска­зы­ва­ем исто­рию «Меха­ни­че­ских тан­цев» Нико­лая Форег­ге­ра, где театр спле­тал­ся с про­из­вод­ством, а твор­че­ство — с тяжё­лым физи­че­ским трудом. 


В осно­ве про­из­вод­ствен­но­го под­хо­да лежа­ла идея о том, что рабо­та с маши­на­ми рож­да­ет новый тип совре­мен­но­го чело­ве­ка, а искус­ство буду­ще­го виде­лось руко­во­дя­щим орга­нам в резуль­та­тах про­из­вод­ствен­но­го труда.

Пуб­лич­ные обще­ствен­ные пло­щад­ки были при­зва­ны визу­аль­но вопло­тить связь тех­ни­ки и куль­ту­ры. Удоб­нее все­го это было реа­ли­зо­вать на теат­раль­ных подмостках.

Режис­сёр пре­вра­щал­ся в «худож­ни­ка-маши­ни­ста», актёр в «меха­ни­зи­ро­ван­ное тело», а сам театр ста­но­вил­ся «пред­при­я­ти­ем инду­стри­аль­но­го типа».

Науч­ная орга­ни­за­ция тру­да (НОТ), суще­ство­вав­шая в тот пери­од, на пер­вое место ста­ви­ла имен­но чело­ве­че­ский фак­тор, не раз­гра­ни­чи­ва­ла тех­ни­ку и искус­ство, счи­тая созда­ние средств про­из­вод­ства твор­че­ским про­цес­сом. Прин­ци­пы меха­ни­за­ции и абстрак­ции инте­ре­со­ва­ли теат­раль­ных режис­сё­ров, в том чис­ле Нико­лая Форег­ге­ра, о кото­ром мы уже упо­ми­на­ли в одном из преды­ду­щих мате­ри­а­лов.

Нико­лай Михай­ло­вич Форег­гер, теат­раль­ный режиссёр

Для поста­но­вок созда­ва­ли целые мобиль­ные про­стран­ства с дви­жу­щи­ми­ся сту­пе­ня­ми и дорож­кой, све­тя­щи­ми­ся элек­три­че­ски­ми вывес­ка­ми и кино­афи­ша­ми, вра­ща­ю­щи­ми­ся деко­ра­ци­я­ми. Часто теат­раль­ные дей­ствия сов­ме­ща­лись с демон­стра­ци­ей киноизображений.

Очень мно­гие при­ё­мы, при­ду­ман­ные Нико­ла­ем Форег­ге­ром в поста­нов­ках, дали пищу совре­мен­ным хорео­гра­фам. В 1923 году состо­я­лась пре­мье­ра так назы­ва­е­мых «Меха­ни­че­ских тан­цев», в кото­рых люди, ста­но­вясь опре­де­лён­ным обра­зом, сим­во­ли­зи­ро­ва­ли раз­лич­ные при­спо­соб­ле­ния или инстру­мен­ты. Напри­мер, опре­де­лён­ны­ми поза­ми изоб­ра­жа­ли пере­да­точ­ный меха­низм: двое муж­чин ста­но­ви­лись на рас­сто­я­нии трёх мет­ров друг от дру­га, а несколь­ко жен­щин, дер­жа друг дру­га за лодыж­ки, цепоч­кой дви­га­лись вокруг них.

В то вре­мя мод­но было изоб­ра­жать про­из­вод­ствен­ные про­цес­сы, поэто­му даже назва­ния балет­ных поста­но­вок отсы­ла­ли к тех­ни­ке — «Сталь­ной скок» (1927) и «Болт» (1931).

Эскиз номе­ра «Цир­ку­ляр­ная пила»

Вос­по­ми­на­ния Любо­ви Сереб­ров­ской-Грюн­таль дают пре­крас­ную воз­мож­ность пред­ста­вить во всех подроб­но­стях поста­нов­ки Нико­лая Форег­ге­ра и атмо­сфе­ру, царив­шую на теат­раль­ных под­мост­ках. Вот что пишет Любовь Алек­сан­дров­на, впо­след­ствии извест­ная бале­ри­на и тан­цов­щи­ца, о сво­ём уча­стии в одном из меха­ни­че­ских танцев:

«Я изоб­ра­жа­ла что-то вро­де порш­ня: ложи­лась на аван­сцене на спи­ну, голо­вой к зри­тель­но­му залу, обхва­ты­ва­ла рука­ми ноги под коле­ня­ми, а двое уче­ни­ков актёр­ской сту­дии бра­ли меня за щико­лот­ки с раз­ных сто­рон и рас­ка­чи­ва­ли взад и впё­ред на про­тя­же­нии все­го номе­ра, кото­рый длил­ся минут два­дцать! Зажму­рив­шись, я с ужа­сом жда­ла, когда же они заце­пят мною об пол, и это сно­ва про­ис­хо­ди­ло. На позвон­ке у меня обра­зо­ва­лась неза­жи­ва­ю­щая рана, но я мол­ча­ла, боя­лась, что меня заме­нят какой-нибудь дру­гой девоч­кой. А быть на сцене, участ­во­вать в спек­так­лях — каза­лось нам невы­ра­зи­мым счастьем».

Любовь Сереб­ров­ская-Грюн­таль, артист­ка, балетмейстер

Нико­лай Форег­гер не все­гда зани­мал­ся поста­нов­ка­ми лич­но. Его жена и еди­но­мыш­лен­ни­ца София Савиц­кая, состо­яв­шая с ним в бра­ке до 1919 года, так­же высту­па­ла режис­сё­ром, ста­вя тан­цы «рыча­гов, колёс и все­го про­че­го», как она это называла.

Для мно­гих актё­ров, в том чис­ле для Сереб­ров­ской-Грюн­таль, уча­стие в спек­так­лях, и даже само при­сут­ствие на сцене было очень важ­но. Одна­ко актё­рам при­хо­ди­лось физи­че­ски нелег­ко. Любовь Алек­сан­дров­на опи­сы­ва­ет уча­стие в «Лета­ю­щем бале­те» сле­ду­ю­щим образом:

«Наде­ли на меня какие-то при­спо­соб­ле­ния и заце­пи­ли крю­чок за колеч­ко сза­ди поя­са и без вся­кой репе­ти­ции выпу­сти­ли на сце­ну. Я лета­ла от одной кули­сы к дру­гой по вос­хо­дя­щей линии. Я лете­ла с про­гну­той спи­ной, рас­про­стёр­ты­ми рука­ми и одна­жды стук­ну­лась гру­дью о твёр­дую кули­су. Кули­сы на сцене быва­ют жёст­кие — из фане­ры, обтя­ну­той бар­ха­том. Удар был доволь­но силь­ный, и я сра­зу сник­ла и боль­ше уж не „лета­ла“».

К трав­мам актё­ров отно­си­лись спо­кой­но — они счи­та­лись свое­об­раз­ны­ми издерж­ка­ми производства.

«Тан­цы машин» Нико­лая Форег­ге­ра. Москва. Нача­ло 1920‑х годов

Сам режис­сёр писал, что соглас­но духу эпо­хи он «под­смат­ри­вал» дви­же­ния у город­ской ули­цы, срав­ни­вал тело тан­цов­щи­ка с маши­ной, его волю с маши­ни­стом, а испол­ни­тель­ский тем­пе­ра­мент с «горю­чей сме­сью для мотора».

Обще­ствен­ность неод­но­знач­но встре­ти­ла меха­ни­че­ские тан­це­валь­ные поста­нов­ки. Кри­тик Алек­сандр Череп­нин счи­тал, что это «полу­ми­фи­че­ское под­ра­жа­ние Аме­ри­ке», посколь­ку рус­ская ауди­то­рия вос­при­ни­ма­ла меха­ни­че­ское искус­ство Нико­лая Форег­ге­ра как чуж­дое. Поста­нов­щи­ка даже обви­ни­ли в том, что он дви­гал­ся боль­ше в направ­ле­нии раз­вле­ка­тель­но­го жан­ра, раз­ви­вая исклю­чи­тель­но эсте­ти­че­скую часть пред­став­ле­ния, забыв об обще­ствен­ном и поли­ти­че­ском содер­жа­нии, кото­рое было про­сто необ­хо­ди­мо в то время.

Хорео­гра­фи­че­ская сце­на меха­ни­зи­ро­ван­но­го танца

Несмот­ря на раз­ви­тие идей меха­ни­че­ских тан­цев и нова­тор­ские при­ё­мы режис­сё­ров, эта фор­ма про­су­ще­ство­ва­ла недол­го. Уже к нача­лу 1930‑х годов опре­де­лил­ся «новый тип» чело­ве­ка, а руко­вод­ство отка­за­лось от аван­гард­но­го искус­ства, отдав пред­по­чте­ние клас­си­че­ско­му театру.

Про­из­вод­ство визу­аль­но отде­ли­лось от искус­ства на дол­гое время.


Читай­те так­же «„Кори­дор двух баналь­но­стей“ Джо­зе­фа Кошу­та и Ильи Кабакова».

«Над всей Испанией безоблачное небо»

«Победить или умереть!». Плакат республиканской партии ПОУМ. 1936 год

После рево­лю­ции 1931 года, когда был сверг­нут Аль­фон­со XXIII и к вла­сти при­шли левые, в Испа­нии были силь­ны реак­ци­он­ные силы пра­во­го тол­ка, поэто­му ещё до нача­ла вой­ны рес­пуб­ли­кан­цы при­ни­ма­ли меры про­тив мяте­жа. «Пра­вых» отстра­ня­ли от армей­ских постов, а народ­ная мили­ция рас­смат­ри­ва­лась как основ­ная воен­ная опо­ра дей­ству­ю­щей систе­мы. Вла­сти про­во­ди­ли соци­а­ли­сти­че­скую поли­ти­ку, напри­мер, земель­ную рефор­му, что дава­ло ему под­держ­ку про­ле­та­ри­а­та и кре­стьян. При­ня­тие этих мер убе­ди­ло пра­ви­тель­ство, что, даже если мятеж про­изой­дёт, его удаст­ся пода­вить в крат­чай­шие сроки.

Гит­лер и Мус­со­ли­ни виде­ли в Испан­ском мяте­же отлич­ную воз­мож­ность: полу­чив ново­го союз­ни­ка, они бы не толь­ко осла­би­ли Фран­цию, создав потен­ци­аль­ную угро­зу напа­де­ния с «тыла», но так­же и изба­ви­лись от воз­мож­но­го аван­по­ста СССР, не гово­ря уже о выхо­де к Гибрал­та­ру — важ­но­му транс­порт­но­му узлу. Поэто­му, кро­ме ору­жия и тех­ни­ки, Ита­лия и Гер­ма­ния были гото­вы предо­ста­вить рево­лю­ци­о­не­рам и люд­ские ресурсы.

Рас­ска­зы­ва­ем, как СССР помо­гал рес­пуб­ли­кан­ским силам и пытал­ся ула­дить кри­зис — дипло­ма­ти­че­ским путём и не только. 

Аги­та­ци­он­ный пла­кат рес­пуб­ли­кан­ских интербригад

В июле 1936 года с кодо­вой фра­зы «Над всей Испа­ни­ей без­об­лач­ное небо» начал­ся путч пра­вых сил. Одна­ко, совет­ское пра­ви­тель­ство не уде­ля­ло мно­го вни­ма­ния собы­ти­ям в Испа­нии. Основ­ным поли­ти­че­ским аги­та­то­ром по регу­ли­ро­ва­нию это­го вопро­са была Фран­ция: ситу­а­ция в Испа­нии напря­мую вли­я­ла на её внеш­не­по­ли­ти­че­ский статус.

Логич­ным кур­сом дей­ствий для Пари­жа была попыт­ка лока­ли­зо­вать кон­фликт, ого­ро­див его от вме­ша­тель­ства дру­гих госу­дарств. С помо­щью такой поли­ти­ки Фран­ция хоте­ла уго­дить и близ­ко­му по идео­ло­гии Совет­ско­му Сою­зу (в это вре­мя пре­мье­ром там был соци­а­лист Леон Блюм), и важ­ней­ше­му внеш­не­эко­но­ми­че­ско­му парт­нё­ру — Вели­ко­бри­та­нии, кото­рой невы­год­на была кон­фрон­та­ция с Гитлером.

Леон Блюм, пре­мьер-министр Фран­ции. 1936 год

Поэто­му 5 авгу­ста 1936 года Фран­ция высту­па­ет с пред­ло­же­ни­ем о дого­во­ре меж­ду евро­пей­ски­ми госу­дар­ства­ми о невме­ша­тель­стве в испан­ские дела. Через несколь­ко ите­ра­ций фор­му­ли­ро­вок, СССР, на усло­вии что Ита­лия и Гер­ма­ния при­со­еди­нят­ся к дого­во­ру, согла­сил­ся участ­во­вать. Таким обра­зом, 24 авгу­ста 1936 года, было заклю­че­но согла­ше­ние о невме­ша­тель­стве . Свои под­пи­си поста­ви­ли пред­ста­ви­те­ли 27 евро­пей­ских госу­дарств, кро­ме Испа­нии как объ­ек­та согла­ше­ния, и Швей­ца­рии, кото­рая не отхо­ди­ла от посту­ла­тов неуча­стия в воен­ных конфликтах.

Штаб-квар­ти­ра коми­те­та была орга­ни­зо­ва­на в Лон­доне, пред­се­да­тель­ству­ю­щим назна­чен пред­ста­ви­тель Вели­ко­бри­та­нии — лорд Пли­мут. СССР пред­став­лял пол­пред СССР в Вели­ко­бри­та­нии Иван Май­ский. Дру­гие клю­че­вые фигу­ры: посол Ита­лии в Вели­ко­бри­та­нии Дино Гран­ди, посол Гер­ман­ско­го Рей­ха в Вели­ко­бри­та­нии Иоахим фон Риббен­троп, а так­же посол Фран­ции в Вели­ко­бри­та­нии Шарль Корбен.
Коми­тет сра­зу раз­де­лил­ся на несколь­ко групп:

  • Совет­ский Союз.
  • Фашист­ский блок — Гер­ман­ский Рейх, Ита­лия, Португалия.
  • Ней­траль­ный блок запад­ных стран — осталь­ные участ­ни­ки комитета.
Иван Май­ский, пред­ста­ви­тель СССР в комитете

В коми­те­те фор­ми­ру­ют­ся два полю­са — совет­ская сто­ро­на, под­дер­жи­ва­ю­щая леги­тим­ное пра­ви­тель­ство. Фашист­ские стра­ны были на сто­роне вос­став­ших. Осталь­ные стра­ны во гла­ве с Вели­ко­бри­та­ни­ей в боль­шин­стве вопро­сов при­дер­жи­ва­лись ней­траль­ных позиций.

Ост­ров­но­му коро­лев­ству ней­тра­ли­тет был выго­ден: затя­ги­ва­ние воен­ных дей­ствий ослаб­ля­ло финан­со­вое поло­же­ние Испа­нии, что впо­след­ствии мог­ло при­ве­сти к кре­ди­то­ва­нию побе­див­шей сто­ро­ны Вели­ко­бри­та­ни­ей. Под­дер­жа­ние локаль­но­го кон­флик­та мог­ло сме­стить вни­ма­ние СССР и Гер­ма­нии с Ита­ли­ей исклю­чи­тель­но на испан­ский кон­фликт, что замед­ли­ло бы рост про­ти­во­ре­чий меж­ду державами.

Ней­тра­ли­тет дру­гих стран дик­то­вал­ся поли­ти­че­ской сла­бо­стью по срав­не­нию с глав­ны­ми участ­ни­ка­ми коми­те­та. Напри­мер, так об этом гово­рил пред­ста­ви­тель Чехо­сло­ва­кии Ян Масарик:

«Я — малень­кий чело­век в корот­ких шта­ниш­ках, кото­рый ниче­го не может. Вы — здо­ро­вен­ные пар­ни, кото­рые могут всё. Вы дерё­тесь меж­ду собой, и неиз­вест­но кто оста­нет­ся побе­ди­те­лем. Я дол­жен опа­сать­ся, что­бы боль­шие пар­ни не рас­топ­та­ли меня под ногами».

Ян Маса­рик, чехо­сло­вац­кий дипломат

7 октяб­ря в коми­те­те воз­ник серьёз­ный кон­фликт: пра­ви­тель­ство СССР обви­ни­ло Ита­лию и Гер­ма­нию в нару­ше­нии согла­ше­ния о ней­тра­ли­те­те. Коми­тет запро­сил офи­ци­аль­ных разъ­яс­не­ний у пра­ви­тельств обви­ня­е­мых стран, одна­ко послед­ние всё отри­ца­ли. Стал оче­ви­ден серьёз­ный изъ­ян в рабо­те коми­те­та — отсут­ствие соб­ствен­ных средств для про­вер­ки обвинений.

В каче­стве про­те­ста про­тив дей­ствий фашист­ско­го бло­ка СССР начал откры­тые постав­ки воору­же­ния и людей в Испа­нию: око­ло 600 чело­век воен­ных совет­чи­ков, 772 лёт­чи­ка и при­бли­зи­тель­но 260 тан­ки­стов. Коли­че­ство постав­лен­ной тех­ни­ки исчис­ля­лось тысячами.

Кено­таф совет­ским спе­ци­а­ли­стам, вое­вав­шим в Испа­нии в годы Граж­дан­ской вой­ны, откры­тый в Мад­ри­де в 1989 году

12 октяб­ря, совет­ское пра­ви­тель­ство высту­пи­ло с тре­бо­ва­ни­ем уста­но­вить кон­троль за пор­ту­галь­ски­ми пор­та­ми, через кото­рые, по их утвер­жде­нию, Гер­ма­ния и Ита­лия достав­ля­ли во Фран­кист­скую Испа­нию воен­ную тех­ни­ку и доб­ро­воль­цев. Эта инфор­ма­ция была извест­на руко­вод­ству стра­ны сове­тов из-за удач­ных дей­ствий разведки.

Анто­ниу ди Сала­зар, пре­мьер-министр Пор­ту­га­лии с 1932 по 1968 год, сим­па­ти­зи­ро­вав­ший пра­вым режимам

Пред­ло­же­ние пре­об­ра­зо­ва­лось в общий свод кон­тро­ли­ру­ю­щих мер: пред­по­ла­га­лось отпра­вить ней­траль­ные лица на мор­ские и сухо­пут­ные пути в Испа­нию, что­бы про­ве­рять гру­зы на соот­вет­ствие дей­ству­ю­щим огра­ни­че­ни­ям. Огра­ни­че­ния вынес на рас­смот­ре­ние лорд Плимут.

Одна­ко из-за раз­лич­ных про­мед­ле­ний меры, преду­смот­рен­ные про­ек­том от 24 октяб­ря, пере­ста­ли казать­ся совет­ско­му пра­ви­тель­ству доста­точ­ны­ми. Иван Май­ский счи­тал, что мно­гие стра­ны про­сто жда­ли паде­ния рес­пуб­ли­кан­цев. В свя­зи со всё нарас­та­ю­щем кон­тин­ген­том ита­льян­ских и немец­ких воен­ных в Испа­нии, 4 декаб­ря совет­ская сто­ро­на потре­бо­ва­ла рас­про­стра­нить огра­ни­че­ния на доб­ро­воль­цев в Граж­дан­ской войне.

Сто­ит отме­тить, что важ­ной частью поли­ти­ки СССР было осве­ще­ние испан­ских собы­тий в прес­се. Начи­ная с июля в «Прав­де» и «Изве­сти­ях» (чьим кор­ре­спон­ден­том был Илья Эрен­бург) часто появ­ля­ют­ся ста­тьи о дей­стви­ях фашист­ских госу­дарств в Испа­нии, а начи­ная с октяб­ря, об их нару­ше­ни­ях. «Борь­ба идёт меж­ду тру­до­вой Испа­ни­ей и фаши­ста­ми все­го мира», — писал совет­ский кор­ре­спон­дент в «Изве­сти­ях» в 1936 году.

Моло­дой Илья Эренбург

Схо­жие сооб­ще­ния посту­па­ли через совет­ские источ­ни­ки и в бри­тан­скую прес­су, что вли­я­ло на лей­бо­ри­стов, сочув­ству­ю­щих рес­пуб­ли­кан­цам, а так­же на тред-юни­о­ны, опа­сав­ши­е­ся раз­рас­та­ния кон­флик­та до все­ев­ро­пей­ско­го мас­шта­ба. Пол­пред СССР мог вос­поль­зо­вать­ся под­держ­кой локаль­ных кру­гов при сво­ей дипло­ма­ти­че­ской рабо­те в Лондоне.

Что­бы удо­вле­тво­рить тре­бо­ва­ния обо­их «лаге­рей» в 1937 году коми­тет пошёл на изме­не­ние пла­на кон­тро­ля. Под дав­ле­ни­ем совет­ской сто­ро­ны в него внес­ли пунк­ты о недо­пу­ще­нии доб­ро­воль­цев. Была пере­ра­бо­та­на систе­ма кон­тро­ля импор­та в Испа­нию. Гра­ни­цу с Фран­ци­ей раз­де­ли­ли на зоны, где нахо­ди­лись наблю­да­те­ли от стран-участ­ниц комитета.

Пор­ту­галь­ская гра­ни­ца раз­де­ля­лась на схо­жие зоны, одна­ко вме­сто наблю­да­те­лей были допу­ще­ны толь­ко под­дан­ные бри­тан­ской коро­ны, при­чём под­чи­ня­лись они бри­тан­ско­му кон­су­лу в Пор­ту­га­лии, а он отчи­ты­вал­ся перед комитетом.

Кон­троль уста­нав­ли­вал­ся и на море. Все суда стран-участ­ниц (кро­ме воен­ных), сле­ду­ю­щие в Испа­нию, долж­ны были брать на борт кон­тро­лё­ров в спе­ци­аль­но обо­зна­чен­ных пор­тах. Запре­ще­ние посыл­ки доб­ро­воль­цев всту­па­ло в силу с 21 фев­ра­ля, а пол­но­стью план всту­пал в дей­ствие в ночь с 6 на 7 марта.

«Побе­дить или уме­реть!». Пла­кат рес­пуб­ли­кан­ской пар­тии ПОУМ. 1936 год

Мор­ской кон­троль долж­ны были осу­ществ­лять суда Фран­ции, Вели­ко­бри­та­нии, Ита­лии и Гер­ма­нии. Ита­лия и Гер­ма­ния дол­го про­те­сто­ва­ли про­тив пра­ва СССР участ­во­вать в мор­ском пат­ру­ли­ро­ва­нии. Тем не менее союз это­го пра­ва добил­ся, но решил им не поль­зо­вать­ся из-за отсут­ствия мор­ских баз в зоне патрулирования.

80% рас­хо­дов на содер­жа­ние коми­те­та и осу­ществ­ле­ние при­ня­тых мер поде­ли­ли меж­ду собой СССР, Фран­ция, Вели­ко­бри­та­ния, Гер­ма­ния и Италия.

Одна­ко в назна­чен­ные сро­ки план не был при­ве­дён в дей­ствие. Пол­но­стью он зара­бо­тал лишь 5 мая 1937 года. Иван Май­ский объ­яс­ня­ет уступ­чи­вость стран фашист­ско­го бло­ка во вто­рой поло­вине вес­ны рез­кой кри­ти­кой дей­ствий войск Фран­ко со сто­ро­ны обще­ствен­но­сти после бом­бар­ди­ров­ки Гер­ни­ки 26 апреля.

Одна­ко такое пове­де­ние Ита­лии и Гер­ма­нии мож­но объ­яс­нить и успе­ха­ми войск Фран­ко в войне. В апре­ле армия Фран­ко вела тяжё­лые, но успеш­ные насту­па­тель­ные бои в Стране Бас­ков — крайне важ­ном стра­те­ги­че­ском реги­оне. В нача­ле мая из-за раз­но­гла­сий в Рес­пуб­ли­кан­ском пра­ви­тель­стве в Бар­се­лоне про­изо­шло вос­ста­ние, играв­шее на руку мятежникам.

Хотя вос­ста­ние и уда­лось пода­вить, оно при­ве­ло к пере­ста­нов­кам в испан­ском правительстве.

На засе­да­ние 31 мая не яви­лись пред­ста­ви­те­ли Гер­ма­нии и Ита­лии. В объ­яс­не­ние сво­их дей­ствий они при­сла­ли пись­мо, где сооб­щи­ли, что из-за бом­бар­ди­ров­ки рес­пуб­ли­кан­ской авиа­ци­ей немец­кие суда откры­ли огонь по укреп­лён­но­му пор­ту Альмерия.

Поз­же Риббен­троп выдви­нул тре­бо­ва­ние пере­смот­реть дого­во­рён­но­сти по кон­тро­лю мор­ских путей. Он тре­бо­вал снять мор­ское пат­ру­ли­ро­ва­ние и вме­сто это­го дать обе­им сто­ро­нам кон­флик­та пра­во ста­вить бло­ка­ду про­тив судов про­тив­ни­ка, задер­жи­вая любые суда, иду­щие к нему.

Министр ино­стран­ных дел Гер­ма­нии, Иоахим фон Риббентроп

Такой план играл на руку Фран­ко, так как к кон­цу вес­ны 1937 года он кон­тро­ли­ро­вал боль­шин­ство судов и зна­чи­тель­ное чис­ло пор­тов. Соот­вет­ствен­но, совет­ская сто­ро­на была крайне про­тив тако­го пред­ло­же­ния, так как это бы подо­рва­ло отра­бо­тан­ные спо­со­бы достав­ки воору­же­ния в республику.

Всё лето и нача­ло осе­ни Вели­ко­бри­та­ния пыта­лась пред­ста­вить план, спо­соб­ный уго­дить гер­ма­но-ита­льян­ской и совет­ской сто­роне. СССР наста­и­вал на выво­де ино­стран­ных ком­ба­тан­тов из Испа­нии и вос­ста­нов­ле­нии мор­ско­го пат­ру­ли­ро­ва­ния. Но Гер­ма­ния и Ита­лия кате­го­ри­че­ски отка­зы­ва­лись от преды­ду­ще­го поряд­ка. Новый бри­тан­ский план, по кото­ро­му было достиг­ну­то согла­ше­ние лишь в нача­ле нояб­ря, уста­нав­ли­вал поря­док выво­да ино­стран­ных войск из Испа­нии, но при этом при­ни­ма­лась фашист­ская модель мор­ской блокады.

После при­ня­тия этих дого­во­рён­но­стей коми­тет при­шёл в упа­док. Сове­ща­ния про­во­ди­лись всё реже. Ситу­а­цию на море усу­губ­ля­ли пира­ты, пре­пят­ству­ю­щие ста­биль­ным постав­кам воору­же­ния из СССР в Испан­скую Рес­пуб­ли­ку. Поло­же­ние на фрон­те ухуд­ша­лось. Совет­ские вой­ска оста­ва­лись в Испа­нии до само­го кон­ца воен­ных дей­ствий. Одна­ко неуда­чи на фрон­те про­во­ци­ро­ва­ли изме­не­ния в пра­ви­тель­стве, что пони­жа­ло и так упав­ший пре­стиж республики.

1 мар­та 1939 года совет­ский пред­ста­ви­тель был ото­зван из коми­те­та, а сам коми­тет пре­кра­тил существование.


Читай­те так­же «Леген­ды и мифы о „Голу­бой дивизии“».

Музей современной истории России запустил интернет-проект «Terra Sovietica»

К 30-летию рас­па­да Совет­ско­го Сою­за и гря­ду­ще­му в 2022 году 100-летию его обра­зо­ва­ния Музей совре­мен­ной исто­рии Рос­сии запу­стил про­све­ти­тель­ский интер­нет-про­ект «Terra Sovietica». Он состо­ит из цик­ла ани­ма­ци­он­ных роли­ков о совет­ской эпо­хе. Орга­ни­за­то­ры сооб­ща­ют, что видят в каче­стве ауди­то­рии про­ек­та поко­ле­ние Z.

Роли­ки созда­ны в сти­ле motion comics. Они затра­ги­ва­ют сюже­ты совет­ской куль­ту­ры, госу­дар­ствен­но­го устрой­ства, вза­и­мо­от­но­ше­ний людей и дру­гие аспек­ты исто­рии СССР. При созда­нии роли­ков худож­ни­ки и ани­ма­то­ры ори­ен­ти­ро­ва­лись на эсте­ти­ку под­лин­ных пред­ме­тов из кол­лек­ции музея.

Гене­раль­ный дирек­тор Музея совре­мен­ной исто­рии Рос­сии Ири­на Вели­ка­но­ва отме­ти­ла осо­бен­но­сти содер­жа­ния проекта:

«Мы хотим пока­зать, что нель­зя сво­дить исто­рию боль­шой стра­ны к еди­но­об­раз­ным схе­мам, что СССР был раз­ным: он име­ет слож­ное и раз­но­об­раз­ное про­шлое, пони­мая кото­рое нынеш­ние граж­дане смо­гут луч­ше понять нашу совре­мен­ность и пред­ста­ви­те­лей стар­ше­го поколения».

Про­ект стар­то­вал в соци­аль­ных сетях Музея совре­мен­ной исто­рии Рос­сии 20 авгу­ста. Так­же для про­ек­та был создан отдель­ный сайт.

Иван Айвазовский: «Рождённый смертным — оставил по себе бессмертную память»

«Для меня жить — зна­чит рабо­тать», — гово­рил Иван Кон­стан­ти­но­вич Айва­зов­ский. И дей­стви­тель­но, твор­че­ство зани­ма­ло основ­ную часть его жиз­ни, он был фана­тич­но влюб­лён в свою про­фес­сию и отда­вал ей все­го себя без остатка.

Недав­но мы уже рас­ска­зы­ва­ли о деся­ти кар­ти­нах Айва­зов­ско­го, здесь же кос­нём­ся его био­гра­фии. Иван Кон­стан­ти­но­вич про­жил дол­гую и увле­ка­тель­ную жизнь. В ней было и бед­ное дет­ство, и счаст­ли­вый слу­чай, изме­нив­ший его судь­бу, и зна­ком­ство с импе­ра­то­ра­ми, сул­та­на­ми, писа­те­ля­ми, папой рим­ским, и меж­ду­на­род­ное признание.


Начало творческого пути

Ован­нес Гевор­ко­вич Айва­зян, кото­рый впо­след­ствии изме­нит имя на более при­выч­ное нам — Иван Кон­стан­ти­но­вич Айва­зов­ский — родил­ся в Фео­до­сии 17 июля 1817 года в бед­ной армян­ской семье. Его отец в моло­до­сти был успеш­ным тор­гов­цем, одна­ко к рож­де­нию Ива­на окон­ча­тель­но разо­рил­ся, и семья еле сво­ди­ла кон­цы с концами.

Уже под­рост­ком Иван про­явил спо­соб­но­сти сна­ча­ла к музы­ке, выучив­шись вели­ко­леп­но играть на скрип­ке, а потом и к живо­пи­си. Посколь­ку жила семья бед­но, бума­гу, каран­да­ши и крас­ки Ива­ну в основ­ном дари­ли зна­ко­мые и друзья.

С 10 лет буду­щий худож­ник начал рабо­тать «маль­чи­ком» в город­ской кофейне, там же играл на скрип­ке, а в сво­бод­ное вре­мя раз­вле­кал­ся тем, что рисо­вал раз­но­об­раз­ные пей­за­жи углём на сте­нах домов. Одну из таких работ как-то уви­дел мест­ный архи­тек­тор Яков Кох, кото­рый пода­рил юно­ше запас бума­ги и кра­сок, а потом пока­зал его рисун­ки фео­до­сий­ско­му гра­до­на­чаль­ни­ку Алек­сан­дру Каз­на­че­е­ву. Вско­ре Каз­на­че­ев воз­гла­вил Таври­че­скую губер­нию, забрал Ива­на с собой в Сим­фе­ро­поль и помог посту­пить в гимназию.

Порт­рет отца. Иван Айва­зов­ский. 1859 год

После гим­на­зии 16-лет­ний Иван при­ез­жа­ет в Петер­бург, где посту­па­ет в Импе­ра­тор­скую Ака­де­мию художеств.

Во вре­мя учё­бы у юно­го живо­пис­ца воз­ник кон­фликт с пре­по­да­ва­те­лем — фран­цуз­ским худож­ни­ком Филип­пом Тан­не­ром. Он видел, что уче­ник явно талант­ли­вее его само­го, поэто­му часто загру­жал Айва­зов­ско­го допол­ни­тель­ной рабо­той, чтоб у того не оста­ва­лось вре­ме­ни на соб­ствен­ные кар­ти­ны. Одна­ко на выстав­ке 1836 года Айва­зов­ский, не спро­сив раз­ре­ше­ния Тан­не­ра, пред­ста­вил и свои про­из­ве­де­ния, чем вызвал него­до­ва­ние менее ода­рён­но­го учителя.

Тан­нер напи­сал донос Нико­лаю I, что дерз­кий уче­ник его ослу­шал­ся. На этом карье­ра моло­до­го Айва­зов­ско­го мог­ла бы и закон­чить­ся, но вме­ша­лись дру­гие пре­по­да­ва­те­ли Ака­де­мии, кото­рые помог­ли ула­дить конфликт.

В 1830‑е годы Айва­зов­ский зна­ко­мит­ся с таки­ми выда­ю­щи­ми­ся дея­те­ля­ми искус­ства, как Пуш­кин, Жуков­ский, Глин­ка, Брюл­лов. Рабо­ты худож­ни­ка понра­ви­лись и само­му импе­ра­то­ру Нико­лаю I, после чего его карье­ра пошла вверх.

Порт­рет И. К. Айва­зов­ско­го. Худож­ник Алек­сей Тыра­нов. 1841 год

В 1835 году Айва­зов­ский совер­шил пер­вое мор­ское пла­ва­ние по Бал­ти­ке. В корот­кий срок он изу­чил слож­ное стро­е­ние и осна­ще­ние кораб­лей, после чего с неве­ро­ят­ной точ­но­стью вос­про­из­во­дил их на сво­их картинах.

Как осо­бо отли­чив­ше­му­ся уче­ни­ку, Айва­зов­ско­му было поз­во­ле­но окон­чить курс на два года рань­ше поло­жен­но­го сро­ка. В 1838 году он вер­нул­ся в Крым, где рабо­тал над мест­ны­ми пей­за­жа­ми, а в 1840 году вме­сте с това­ри­щем по Ака­де­мии за казён­ный счёт направ­ля­ет­ся в Рим для совер­шен­ство­ва­ния сво­их твор­че­ских навыков.


Расцвет творчества

За гра­ни­цей Айва­зов­ский про­вёл четы­ре года. За это вре­мя он посе­тил Ита­лию, Швей­ца­рию, Гер­ма­нию, Нидер­лан­ды, Вели­ко­бри­та­нию и Фран­цию. В Риме худож­ник был удо­сто­ен ауди­ен­ции у папы Гри­го­рия XVI, кото­рый купил кар­ти­ну Айва­зов­ско­го «Хаос. Сотво­ре­ние мира» и награ­дил её авто­ра золо­той медалью.

Хаос. Сотво­ре­ние мира. Иван Айва­зов­ский. 1841 год

В 1843 году 26-лет­ний Айва­зов­ский стал пер­вым рос­сий­ским худож­ни­ком, чьи кар­ти­ны были пред­став­ле­ны на выстав­ке в Лув­ре. О его рабо­тах поло­жи­тель­но отзы­ва­лись мно­гие евро­пей­ские худож­ни­ки, в том чис­ле бри­та­нец Уильям Тёрнер.

Осе­нью 1844 года Айва­зов­ский воз­вра­ща­ет­ся в Петер­бург, где стал живо­пис­цем Глав­но­го мор­ско­го шта­ба Рос­сии, а с 1847 года — про­фес­со­ром Петер­бург­ской Ака­де­мии худо­жеств. Вме­сте со сла­вой моло­до­го худож­ни­ка рос­ло и его бла­го­со­сто­я­ние. Заказ­чи­ком кар­тин Айва­зов­ско­го был сам импе­ра­тор Нико­лай I, кото­рый одна­жды заявил:

«Всё, что напи­сал Айва­зов­ский, будет куп­ле­но мною».


Личная жизнь

В 1848 году, уже будучи извест­ным живо­пис­цем, 31-лет­ний Айва­зов­ский женил­ся на англи­чан­ке Юлии Гревс. В этом бра­ке роди­лись четы­ре доче­ри. Супру­га меч­та­ла жить в Петер­бур­ге, в то вре­мя как сам Айва­зов­ский, часто путе­ше­ствуя, не соби­рал­ся навсе­гда поки­дать род­ную Фео­до­сию. В допол­не­ние к это­му в 1857 году у Юлии была обна­ру­же­на нерв­ная болезнь. На этой поч­ве у супру­гов часто воз­ни­ка­ли скан­да­лы, и спу­стя 12 лет бра­ка жена ушла от него. Одна­ко офи­ци­аль­но они пока что не разводились.

Уже живя отдель­но, Юлия вле­за­ла в боль­шие дол­ги, опла­чи­вать кото­рые пред­сто­я­ло Ива­ну Кон­стан­ти­но­ви­чу как супру­гу. В 1870 году Айва­зов­ский обра­ща­ет­ся в Синод Эчми­ад­зи­на с прось­бой дать согла­сие на раз­вод. Он писал:

«Руко­вод­ству­ясь чело­ве­че­ским и хри­сти­ан­ским дол­гом, я мно­гие годы тер­пе­ли­во отно­сил­ся к недо­стат­кам жены, что могут засви­де­тель­ство­вать не толь­ко род­ные и дру­зья, но и все зна­ко­мые во мно­гих горо­дах Рос­сии. Пере­не­сён­ное ею в 1857 г., по сви­де­тель­ству сто­лич­ных вра­чей, неиз­ле­чи­мое нерв­ное забо­ле­ва­ние ещё более неснос­ным сде­ла­ло её харак­тер. Исчез­ло спо­кой­ствие в моём доме. Почти два­дцать лет она кле­ве­та­ла на меня, запят­на­ла мою честь и честь моих род­ных перед наши­ми детьми и чужи­ми людь­ми. И это она дела­ет с той целью, что­бы убить меня не физи­че­ски, а мораль­но, что­бы, неза­кон­но ото­брав у меня име­ние, иму­ще­ство, оста­вить без хле­ба насущ­но­го. Моя жена Юлия, отно­сясь ко мне враж­деб­но, живёт в сто­ли­це за мой счёт, часто путе­ше­ству­ет в Австрию, Фран­цию, Гер­ма­нию, вовле­кая меня в колос­саль­ные рас­хо­ды. Жизнь в Одес­се моти­ви­ру­ет болез­нью, хотя на самом деле одес­ские вра­чи реко­мен­ду­ют ей уез­жать из горо­да. Юлия Гревс, руко­вод­ству­ясь сове­та­ми сомни­тель­ных лиц, в послед­нее вре­мя обра­ща­ет­ся к губер­на­то­ру и дру­гим высо­ким чинам госу­дар­ства с прось­бой забрать моё иму­ще­ство и име­ние, хотя я посто­ян­но обес­пе­чи­ваю жизнь её, посы­лая в Одес­су еже­ме­сяч­но по 500–600 руб­лей. Она вос­ста­нав­ли­ва­ет доче­рей про­тив меня, беря у них под­пи­си, что после раз­во­да они будут жить с ней».

Согла­сие на раз­вод после­до­ва­ло лишь через семь лет, в 1877 году.

Во вто­рой раз Иван Кон­стан­ти­но­вич женил­ся в 1882 году. Вто­рая жена, армян­ка Анна Бур­на­зян-Сар­ки­со­ва, была на 39 лет млад­ше Айва­зов­ско­го. Этот брак был уже более счаст­ли­вым, супру­ги про­жи­вут вме­сте до самой смер­ти художника.

Анна Айва­зов­ская (Бур­на­зян-Сар­ки­зо­ва). Иван Айва­зов­ский. 1882 год

Путешествия и жизнь в Феодосии

В 1854 году Айва­зов­ский по соб­ствен­ной воле при­е­хал в оса­ждён­ный Сева­сто­поль и стал сви­де­те­лем штур­ма горо­да бри­тан­ски­ми вой­ска­ми и боёв за Мала­хов кур­ган. Здесь он напи­сал несколь­ко кар­тин об уви­ден­ном, и лишь после при­ка­за адми­ра­ла Кор­ни­ло­ва поки­нул город.

В 1857 году он участ­во­вал в оче­ред­ной выстав­ке в Пари­же, после кото­рой стал пер­вым рос­сий­ским худож­ни­ком, удо­сто­ен­ным фран­цуз­ско­го орде­на Почёт­но­го легиона.

Иван Кон­стан­ти­но­вич мно­го путе­ше­ство­вал, посе­тил основ­ные евро­пей­ские стра­ны, а так­же Тур­цию, Еги­пет и США. Часто бывал на Ближ­нем Восто­ке. Пей­за­жи Кон­стан­ти­но­по­ля, Каи­ра и дру­гих круп­ных восточ­ных горо­дов неиз­мен­но вос­хи­ща­ли Айва­зов­ско­го, и он не мог не отоб­ра­зить их на сво­их полот­нах. Бывал так­же на родине пред­ков в Арме­нии, посвя­тил ряд работ мест­ным пей­за­жам и сюже­там из армян­ской истории.

Вечер в Каи­ре. Иван Айва­зов­ский. 1870 год

Не мень­ше Айва­зов­ский путе­ше­ство­вал и по Рос­сии, став пер­вым худож­ни­ком, про­во­див­шим пер­со­наль­ные выстав­ки не толь­ко в Москве и Петер­бур­ге, но и во мно­гих про­вин­ци­аль­ных горо­дах. Все­го он про­вёл 125 таких выставок.

Авто­порт­рет. Иван Айва­зов­ский. 1874 год

Айва­зов­ский мог жить в любом горо­де мира, но неиз­мен­но воз­вра­щал­ся в Фео­до­сию. Для род­но­го горо­да он сде­лал необы­чай­но мно­го: стал ини­ци­а­то­ром откры­тия биб­лио­те­ки, кон­церт­но­го зала, бла­го­да­ря ему в Фео­до­сию была про­ло­же­на пер­вая желез­ная доро­га и зна­чи­тель­но рас­ши­рен тор­го­вый порт. В 1886 году, когда Фео­до­сия испы­ты­ва­ла острую нехват­ку воды, худож­ник сооб­щил город­ской думе:

«Не будучи в силах далее оста­вать­ся сви­де­те­лем страш­но­го бед­ствия, кото­рое из года в год испы­ты­ва­ет от без­во­дья насе­ле­ние род­но­го горо­да, я дарю ему в веч­ную соб­ствен­ность 50 тысяч вёдер в сут­ки чистой воды из при­над­ле­жа­ще­го мне Суб­аш­ско­го источника».

Суб­аш­ский источ­ник нахо­дил­ся в име­нии Айва­зов­ско­го Шах-Мамай, и с того момен­та стал досто­я­ни­ем всей Фео­до­сии. В бла­го­дар­ность город­ские вла­сти сде­ла­ли худож­ни­ка почёт­ным граж­да­ни­ном Феодосии.


Особенности подхода к творчеству и последние годы жизни

Всё сво­бод­ное вре­мя у Айва­зов­ско­го зани­ма­ло твор­че­ство, к кото­ро­му он под­хо­дил с боль­шой само­от­да­чей. О самом про­цес­се созда­ния кар­тин худож­ник писал:

«Набро­сав каран­да­шом на клоч­ке бума­ги план заду­ман­ной мною кар­ти­ны, я при­ни­ма­юсь за рабо­ту и, так ска­зать, всею душой отда­юсь ей».

Он стре­мил­ся пока­зать «поэ­зию при­ро­ды», избе­гая, одна­ко, её идеализации:

«Иде­а­ли­за­ция живой при­ро­ды есть край­ность, кото­рую я все­гда избе­гал в моих кар­ти­нах, но поэ­зию при­ро­ды все­гда чув­ство­вал, чув­ствую и ста­ра­юсь пере­дать её моею кистью. Оба­я­ние лун­ной ночи, нега ясно­го зака­та, ужас, наго­ня­е­мый на душу бурей или ура­га­ном, — вот те чув­ства, кото­рые вдох­нов­ля­ют меня, когда я пишу картины».

Лун­ная ночь на Бос­фо­ре. Иван Айва­зов­ский. 1894 год

Инте­рес­но, что, в отли­чие от мно­гих дру­гих худож­ни­ков, Айва­зов­ский почти нико­гда не писал кар­ти­ны с нату­ры. Напро­тив, при рабо­те он пола­гал­ся преж­де все­го на память, роль кото­рой в сво­ём твор­че­стве оце­ни­вал очень высоко:

«Чело­век, не ода­рён­ный памя­тью, сохра­ня­ю­щей впе­чат­ле­ния живой при­ро­ды, может быть отлич­ным копи­ро­валь­щи­ком, живым фото­гра­фи­че­ским аппа­ра­том, но истин­ным худож­ни­ком — нико­гда. Дви­же­ния живых сти­хий— неуло­ви­мы для кисти: писать мол­нию, порыв вет­ра, всплеск вол­ны — немыс­ли­мо с нату­ры. Сюжет кар­ти­ны сла­га­ет­ся у меня в памя­ти, как сюжет сти­хо­тво­ре­ния у поэта…».

Обыч­но на созда­ние кар­ти­ны у Айва­зов­ско­го ухо­ди­ло несколь­ко дней, ино­гда — пара недель, но в отдель­ных слу­ча­ях он вполне мог создать шедевр и за несколь­ко часов. Одна­жды в 1895 году худож­ник Архип Куин­джи попро­сил Айва­зов­ско­го, кото­рый был уже леген­дар­ной лич­но­стью в мире искус­ства, про­де­мон­стри­ро­вать своё мастер­ство перед сту­ден­та­ми Ака­де­мии худо­жеств. Все­го за 1 час 50 минут 78-лет­ний Иван Кон­стан­ти­но­вич изоб­ра­зил на хол­сте бушу­ю­щие мор­ские вол­ны, а на них — борю­щий­ся со штор­мом корабль с пол­ным оснащением.

Поэто­му общее коли­че­ство кар­тин, напи­сан­ных худож­ни­ком на про­тя­же­нии всей жиз­ни — а их было более 6000 — ни у кого не вызы­ва­ло сомнений.

Одна­жды в 1888 году Айва­зов­ско­го посе­тил Антон Чехов и общал­ся с худож­ни­ком целый день. После визи­та в днев­ни­ке Чехо­ва появи­лась такая запись:

«22 июля, Фео­до­сия. Вче­ра я ездил в Шах-Мамай, име­нье Айва­зов­ско­го, за 25 вёрст от Фео­до­сии. Име­нье рос­кош­ное, несколь­ко ска­зоч­ное; такие име­ния, веро­ят­но, мож­но видеть в Пер­сии. Сам Айва­зов­ский, бод­рый ста­рик лет 75, пред­став­ля­ет собой помесь доб­ро­душ­но­го армяш­ки с заев­шим­ся архи­ере­ем; полон соб­ствен­но­го досто­ин­ства, руки име­ет мяг­кие и пода­ёт их по-гене­раль­ски. Неда­лёк, но нату­ра слож­ная и достой­ная вни­ма­ния. В себе одном он сов­ме­ща­ет и гене­ра­ла, и архи­ерея, и худож­ни­ка, и армя­ни­на, и наив­но­го деда, и Отел­ло. Женат на моло­дой и очень кра­си­вой жен­щине, кото­рую дер­жит в ежах. Зна­ком с сул­та­на­ми, шаха­ми и эми­ра­ми. Писал вме­сте с Глин­кой „Рус­ла­на и Люд­ми­лу“. Был при­я­те­лем Пуш­ки­на, но Пуш­ки­на не читал».

В послед­ние годы жиз­ни Айва­зов­ский дослу­жил­ся до зва­ния дей­стви­тель­но­го тай­но­го совет­ни­ка. Этот граж­дан­ский чин соот­вет­ство­вал чину пол­но­го гене­ра­ла в армии или адми­ра­ла во фло­те и давал пра­во на заня­тие долж­но­сти мини­стра. Во всей Рос­сий­ской импе­рии в кон­це XIX века дей­стви­тель­ных тай­ных совет­ни­ков было око­ло 90 человек.

Айва­зов­ский не остав­лял заня­тий твор­че­ством до кон­ца жиз­ни. Так, кар­ти­ну «Взрыв турец­ко­го кораб­ля» он начал писать за день до смер­ти — 19 апре­ля 1900 года. До 83-летия Иван Кон­стан­ти­но­вич не дожил три меся­ца. Про­во­дить в послед­ний путь вели­ко­го худож­ни­ка вышла вся Феодосия.

Взрыв турец­ко­го кораб­ля. Неокон­чен­ная кар­ти­на Ива­на Айва­зов­ско­го. 1900 год

Обна­ро­до­ван­ное заве­ща­ние Айва­зов­ско­го содер­жа­ло такие строки:

«Моё искрен­нее жела­ние, что­бы зда­ние моей кар­тин­ной гале­реи в горо­де Фео­до­сии со все­ми в ней кар­ти­на­ми, ста­ту­я­ми и дру­ги­ми про­из­ве­де­ни­я­ми искус­ства, нахо­дя­щи­ми­ся в этой гале­рее, состав­ля­ли пол­ную соб­ствен­ность горо­да Фео­до­сии, и в память обо мне, Айва­зов­ском, заве­щаю гале­рею горо­ду Фео­до­сии, мое­му род­но­му городу».

Моги­ла Айва­зов­ско­го в Фео­до­сии. Источ­ник: livejornal.com

Спу­стя три года на моги­ле вели­ко­го худож­ни­ка было уста­нов­ле­но над­гро­бие в виде сар­ко­фа­га из бело­го мра­мо­ра. На одной из его гра­ней на древ­не­ар­мян­ском язы­ке высе­че­на надпись:

«Рож­дён­ный смерт­ным, оста­вил по себе бес­смерт­ную память».


Читай­те так­же «Домаш­нее наси­лие, Айва­зов­ский и жан­дарм­ский под­пол­ков­ник Кноп»

«Hеприметной тропой»: ностальгия в русской музыке

«4 позиции Бруно». 2021 год. Источник: vk.com/4positions

11 июля, 53 года назад родил­ся Марк Фишер — бри­тан­ский фило­соф, попу­ля­ри­зи­ро­вав­ший фило­соф­ские и соци­о­куль­тур­ные кон­цеп­ты, к кото­рым сего­дня обра­ща­ют­ся люди из самых раз­ных сфер. В том чис­ле из раз­ных частей све­та. Пер­вой рабо­той Фише­ра, издан­ной в Рос­сии, ста­ла его самая извест­ная кни­га «Капи­та­ли­сти­че­ский реа­лизм», где фило­соф опи­сы­ва­ет соб­ствен­ную вер­сию «зака­та Евро­пы» после кри­зи­са 2008 года. Одна­ко в Рос­сии наи­бо­лее попу­ляр­ным кон­цеп­том, с кото­рым рабо­тал Фишер, ста­ла хон­то­ло­гия или призракология.

В соци­аль­ном изме­ре­нии хон­то­ло­ги­ей часто опи­сы­ва­ют некий при­зрак про­шло­го, дол­гое вре­мя пре­бы­ва­ю­щий в насто­я­щем. Это фан­том уже дав­но минув­ше­го вре­ме­ни, кото­рый зача­стую ока­зы­ва­ет­ся более ощу­ти­мым, чем при­зна­ки насто­я­ще­го и, тем более, буду­ще­го. Экс­тра­по­ли­руя это на Рос­сию, неслож­но дога­дать­ся, что речь идёт об обра­зе Совет­ско­го Сою­за — неваж­но, куль­ти­ви­ру­е­мом как некий нере­а­ли­зо­ван­ный и извра­щён­ный иде­ал или кри­ти­ку­е­мый из-за оче­вид­ной риф­мы с нынеш­ним поли­ти­че­ским истеблишментом.

Что важ­но — сам Фишер рас­смат­ри­вал хон­то­ло­гию через приз­му поп-куль­ту­ры и, в част­но­сти, музы­ки. Он пони­мал под хон­то­ло­ги­че­ской музы­кой твор­че­ство кон­крет­ных арти­стов, а имен­но: Burial, The Caretaker и дру­гих. То есть в основ­ном элек­трон­ную музы­ку, кото­рая на уровне самой фак­ту­ры отра­жа­ла «вре­мя, вышед­шее из пазов», напри­мер, иска­жён­ные сэм­плы, созда­ю­щие анти-пру­стов­ский эффект, или экс­пли­цит­ное «потрес­ки­ва­ние» плёнки.

Я поста­рал­ся вклю­чить в под­бор­ку оте­че­ствен­ных арти­стов, кото­рые тем или иным обра­зом обра­ща­ют­ся к про­шло­му, «реани­ми­руя» его в насто­я­щем (и дале­ко не всех из них мож­но окре­стить «хон­то­ло­га­ми»). Где-то про­шлое воз­вра­ща­ет­ся в каче­стве при­зра­ка на уровне сэмплов, где-то всё твор­че­ство ока­зы­ва­ет­ся завя­за­но на идее пере­и­зоб­ре­те­ния про­шло­го как ново­го буду­ще­го. Где-то про­шлое выра­же­но как трав­ма отсут­ствия насто­я­ще­го, где-то как тёп­лое вос­по­ми­на­ние. Так или ина­че — при­мер­но так выгля­дит оте­че­ствен­ная оза­бо­чен­ность «минув­шим будущим».


Егор Попс

Егор Попс — худрук «элек­тро­ре­бят» и «теле­экра­на», ответ­ствен в Рос­сии за обре­те­ние нойз-попо­м/­шу­гей­зом внят­ной арти­ку­ля­ции соб­ствен­ных локаль­ных смыс­лов, что напря­мую свя­за­но с обра­ще­ни­ем к (пост)советскому про­шло­му. В ста­тье про рус­ский шугейз, я ука­зы­вал, что музы­ка «элек­тро­ре­бят» напо­ми­на­ет фото­сним­ки, запе­чат­лев­шие нечто вро­де и реаль­ное, а вро­де и нет.

Слу­шая музы­ку Его­ра, невоз­мож­но не заме­тить обра­ще­ния к сим­во­ли­ке Совет­ско­го Сою­за, но без какой бы то ни было гла­му­ри­за­ции той эпохи.

Пес­ни Его­ра, ско­рее, воз­вра­ща­ют слу­ша­те­ля в опыт пре­бы­ва­ния ребён­ком в позд­не­со­вет­ский пери­од, когда мозг счи­ты­ва­ет зна­ки, но не может иден­ти­фи­ци­ро­вать их как непо­сред­ствен­но идео­ло­ги­че­ские. Так образ Гага­ри­на ока­зы­ва­ет­ся рав­но­зна­чен «писто­ле­ту с присоской».

Одна­ко реа­ли­зу­ет­ся это обра­ще­ние отнюдь не толь­ко в тек­сто­вом поле. Напри­мер, при испол­не­нии пес­ни «Ты» бэк­во­кал Фёдо­ра Нор­ве­го­ва про­пус­ка­ет­ся через эффект, напо­ми­на­ю­щий пере­жё­ван­ную плён­ку, что созда­ёт впе­чат­ле­ние, буд­то его голос доно­сит­ся не из того места и вре­ме­ни, где испол­ня­ет­ся пес­ня. В этой музы­ке рав­но­прав­но сосед­ству­ет ощу­ще­ние дис­ло­ка­ции с уло­ви­мым на слух топо­ни­мом СССР, а сэмпл из Эду­ар­да Хиля и Маго­ма­е­ва ужи­ва­ет­ся с инто­на­ци­ей в духе любой груп­пы «Поко­ле­ния Х».

Не менее гово­ря­щие у Его­ра и облож­ки — все­гда оку­тан­ные пеле­ной носталь­гии, буд­то не суще­ству­ю­щие за пре­де­лом дет­кой опти­ки. Отдель­ные жесты тоже гово­рят о при­зрач­ном оце­пе­не­нии, как, напри­мер, запи­сан­ный Его­ром в 2014 году сту­дий­ный лайв, назван­ный не ина­че как «Запись для шоу Джо­на Пилла».


Егор Летов

Летов про­шёл уди­ви­тель­ную и, пожа­луй, ред­кую для оте­че­ствен­но­го музы­кан­та эво­лю­цию: он не толь­ко стал идео­ло­ги­че­ским фла­нё­ром, сохра­нив при этом (посмерт­но) репу­та­цию глав­но­го бун­та­ря оте­че­ствен­но­го рока, но и как буд­то при­шёл рань­ше всех к тому, к чему неко­то­рые арти­сты его поко­ле­ния толь­ко-толь­ко добра­лись. Напри­мер, в послед­нем на дан­ный момент визи­те к Урган­ту Гре­бен­щи­ков гово­рил о том, как переот­крыл для себя совет­ские пес­ни, тогда как Летов обра­тил­ся к ним ещё в 2002 году.

Аль­бом «Звез­до­пад» пред­став­лял собой сбор­ник каве­ров Лето­ва на совет­скую клас­си­ку. Насколь­ко про­пи­та­ны пие­те­том вер­сии этих песен — как и всё, в слу­чае с Лето­вым, вопрос интер­пре­та­ции (кото­рая по-хоро­ше­му долж­на зави­сеть от хро­но­ло­гии). Но, конеч­но, это было не един­ствен­ное обра­ще­ние Лето­ва к совет­ско­му про­шло­му и вооб­ще его эстетике.

На аль­бо­ме 2005 года «Реани­ма­ция» есть пес­ня «Любо», где изоб­ра­жа­ет­ся не толь­ко воен­ная обста­нов­ка, но и вос­про­из­во­дит­ся харак­тер­ная для мно­гих песен Лето­ва наро­чи­то «рус­ская» инто­на­ция. И это не гово­ря про оче­вид­ные пес­ни вро­де «Дол­гой счаст­ли­вой жиз­ни», кото­рая повто­ря­ет назва­ние совет­ско­го филь­ма 1966 года, или мно­же­ство обра­зов, отсы­ла­ю­щих не то к насто­я­ще­му Лето­ва, не то к про­шло­му, но став­ше­му насто­я­щим — взять хотя бы того же усоп­ше­го Ленина.

Свя­зать воеди­но все обра­ще­ния Лето­ва к про­шло­му едва ли воз­мож­но — всё таки то, что было для него пред­ме­том иро­нии в вось­ми­де­ся­тые, ста­ло серьёз­ной реаль­но­стью в девя­но­стые. Но мож­но про­сле­дить тен­ден­цию: напри­мер, имен­но через Лето­ва, а не через дру­гих арти­стов того вре­ме­ни, мы гово­рим о про­шлом с таким усер­ди­ем, ана­ли­зи­руя целые дека­ды в их част­но­сти, в том чис­ле и бла­го­да­ря сквоз­ня­ку вре­мён, кото­рые Летов сам в твор­че­стве и устроил.

А из это­го напра­ши­ва­ет­ся оче­вид­ный, но важ­ный вывод: сего­дня Летов сам стал при­зра­ком, навис­шим над совре­мен­но­стью — хоть через сэмпл у Noize MC, хоть через непре­кра­ща­ю­щи­е­ся био­гра­фии, хоть онлайн в паб­ли­ках про мемы, хоть офлайн в том или ином виде мер­чен­дай­зин­га. Вот и оста­ёт­ся гадать, где кон­ча­ет­ся дол­гая счаст­ли­вая жизнь, а где начи­на­ет­ся некрофилия.


Творожное Озеро

Прак­ти­че­ски любой при­мер носталь­гии по совет­ской куль­ту­ре вре­мён «позд­не­го застоя» попа­хи­ва­ет эмо­ци­о­наль­ным шан­та­жом. Вот, напри­мер, пес­ни: харак­тер­ный сен­ти­мен­таль­ный мелос, как буд­то гип­но­ти­зи­ру­ю­щий на обиль­ную сле­зо­то­чи­вость, апо­ло­ге­ти­ка все­об­ще­го совет­ско­го дет­ства, как буд­то бы нахо­дя­ще­го­ся за мил­ли­о­ны све­то­вых лет от дет­ства реаль­но­го — всё это мож­но услы­шать прак­ти­че­ски в любом филь­ме той эпо­хи. Связ­ка филь­мов и песен неслу­чай­на, ведь мы прак­ти­че­ски не можем пред­ста­вить, что­бы кто-то писал подоб­ные пес­ни авто­ном­но от задач озву­чи­ва­ния фильма.

«Тво­рож­ное Озе­ро» зани­ма­ют­ся имен­но этим. Если иные хон­то­ло­ги­че­ские арти­сты инте­гри­ру­ют в музы­ку насто­я­ще­го явные, но иска­жён­ные сле­ды про­шло­го, то «Тво­рож­ное Озе­ро» цели­ком и пол­но­стью зву­чит как музы­ка к утра­чен­но­му пере­стро­еч­но­му филь­му. Надо заме­тить, что это не фигу­ра речи: поклон­ни­ки груп­пы дей­стви­тель­но ищут эти самые филь­мы на фору­мах и в соц­се­тях. Это может напом­нить о The Caretaker, кото­рый напи­сал аль­тер­на­тив­ный саунд­трек к «Сия­нию» Куб­ри­ка, тоже очень хон­то­ло­ги­че­ско­го фильма.

Облож­ка аль­бо­ма «Аква­рель». 2011 год. Источ­ник: vk.com/tvorozhnoeozero

За «Озе­ром» сто­ит Саша Уко­лов, извест­ный по груп­пе «Таль­ник», кото­рая про­ра­ба­ты­ва­ла нечто подоб­ное «Озе­ру», но в ощу­ти­мо менее аттрак­ци­он­ной мане­ре. «Тво­рож­ное Озе­ро» же — чистый аттрак­ци­он носталь­гии по вре­ме­ни, в кото­ром нынеш­нее поко­ле­ние нико­гда не жило.


Со мною вот что

Вопрос на засып­ку: когда школь­ни­ки сни­ма­ют то ли пости­ро­нич­ный, то ли про­сто сен­ти­мен­таль­ный три­бьют выступ­ле­нию «Аль­ян­са» с пес­ней «На Заре», кото­рый в послед­ствии попал даже на теле­ви­де­ние, виру­сит­ся ли тем самым гла­му­ри­за­ция СССР? Этот вопрос под­ра­зу­ме­ва­ет спо­ры: воз­мож­но ли ото­рвать эсте­ти­ку от кон­тек­ста, или любая эсте­ти­ка явля­ет­ся носи­те­лем того кон­тек­ста, в кото­ром зава­ри­лась? Насколь­ко подоб­ная эсте­ти­ка риф­му­ет­ся с поли­ти­че­ским кур­сом стра­ны и может ли исполь­зо­вать­ся для сим­во­ли­че­ской под­держ­ки курса?

«Со мною вот что». 2021 год. Источ­ник: vk.com/somnoyu

Подоб­ные вопро­сы мож­но адре­со­вать и груп­пе «Со мною вот что». Мос­ков­ский инди-кол­лек­тив под управ­ле­ни­ем школь­но­го учи­те­ля исто­рии, Мат­вея Сухо­ва, иссле­ду­ет совет­скую песен­ную тра­ди­цию 1960‑х годов, допол­няя её совре­мен­ны­ми аран­жи­ров­ка­ми и смыслами.

Может пока­зать­ся, что най­ти более далё­кие от агрес­сив­ной ресен­ти­мент­ной поли­ти­ки пес­ни зада­ча не из лёг­ких: они рису­ют в вооб­ра­же­нии образ СССР как некой апо­ли­тич­ной уто­пии, где повсе­днев­ная жизнь пол­но­стью авто­ном­на от пра­ви­тель­ства. Как в этом све­те вос­при­ни­мать их ком­мен­та­рий о том, что «совет­ская ретро­вол­на — это явле­ние слож­ное, и жить ему, пока Путин у вла­сти», ска­зать одно­знач­но слож­но. Но для меня это повод дать вполне одно­знач­ный ответ на вопрос — спо­соб­на ли эсте­ти­ка суще­ство­вать сво­бод­но от идео­ло­гии. По край­ней мере, в слу­чае этой группы.


Kedr Livanskiy

Впро­чем, музы­ка Яны Кед­ри­ной может послу­жить контр­ар­гу­мен­том к утвер­жде­нию выше. Саунд Kedr Livanskiy кажет­ся хруп­ким, но за едва ося­за­е­мым орна­мен­том вид­не­ют­ся хит­ро­спле­тён­ные узо­ры из самых раз­ных вли­я­ний: с музы­каль­ной сто­ро­ны, это ижев­ская элек­трон­ная вол­на, Курё­хин, «Гости из Буду­ще­го» и дру­гие; со сто­ро­ны визу­аль­ной, пере­ме­ши­ва­ние эсте­ти­ки сёл, рас­по­ло­жен­ных вда­ли от мега­по­ли­сов, с пост­со­вет­ской архи­тек­ту­рой и мифи­че­ски­ми архе­ти­па­ми. Эми Клифф из The Guardian опи­са­ла стиль Кед­ра так:

«Шугейз-элек­трон­ная музы­ка, кото­рая зву­чит так, как буд­то она при­бы­ла в кап­су­лу вре­ме­ни из эпо­хи ретро-футуризма».

Коор­ди­на­ты вро­де общие для мно­гих совре­мен­ных арти­стов, экс­плу­а­ти­ру­ю­щих «при­зрач­ность» про­шло­го и экзо­ти­зи­ру­ю­щие типич­ные чер­ты Рос­сии. Одна­ко, что важ­но, Кед­ри­на не зани­ма­ет­ся тем, что «пред­став­ля­ет Рос­сию» на шоукей­сах (несмот­ря на сим­во­ли­че­скую связь с Руб­чин­ским), да и вооб­ще назвать её пол­но­цен­ным аген­том все­об­ще­го экс­порт­но­го про­ек­та не пред­став­ля­ет­ся адекватным.

В этом смыс­ле обра­ще­ние к эсте­ти­ке про­шло­го (в том чис­ле оте­че­ствен­но­го) для Яны не сред­ство для полу­че­ния соци­аль­но­го и куль­тур­но­го капи­та­ла, и уж точ­но не резуль­тат поли­ти­че­ско­го кур­са, а про­сто некое абстракт­ное про­стран­ство, суще­ству­ю­щее почти в вакууме.

Имен­но поэто­му в её музы­ке оди­на­ко­во зани­ма­ют место и любов­ные дра­мы в сти­ле нуле­вых в дере­вен­ской обста­нов­ке, и исто­рия об искон­ном жен­ском архетипе.


4 позиции Бруно — «Навсегда»

Для меня 4ПБ все­гда были слож­ной для интер­пре­ти­ро­ва­ния груп­пой. В том чис­ле мне все­гда каза­лись неубе­ди­тель­ны­ми сто­рон­ние попыт­ки вме­нить очер­чен­ные смыс­лы тому, что дела­ет Алек­сандр Сит­ни­ков. Ино­гда жесты груп­пы про­чи­ты­ва­ют через, про­сти­те, почти дугин­скую опти­ку, видя в них оте­че­ствен­ный сорт пост­мо­дер­низ­ма. Мне 4ПБ все­гда боль­ше напо­ми­на­ли несколь­ко инфер­наль­ную вер­сию и без того инфер­наль­но­го «Кро­во­сто­ка».

«4 пози­ции Бру­но». 2021 год. Источ­ник: vk.com/4positions

Как бы то ни было, но мож­но точ­но ска­зать про мно­гие рабо­ты Сит­ни­ко­ва в том или ином смыс­ле все «при­зрач­ные» или обра­щён­ные к про­шло­му. Но пожа­луй, имен­но трек «Навсе­гда» мож­но опи­сать фра­зой «вре­мя, сле­тев­шее с петель». Пар­тий­ная речь здесь бук­валь­но сво­ра­чи­ва­ет­ся в зву­ко­вую ворон­ку и ста­но­вит­ся то ли иро­нич­ным погре­бе­ни­ем Совет­ско­го Сою­за, то ли его эхом в настоящем.


Созвездие Отрезок

По мень­шей мере стран­но, что музы­кан­ты-ретро­ма­ны Рос­сии ред­ко обра­ща­ют­ся к совьет­вей­ву. Груп­па «Созвез­дие Отре­зок» Вари из «Хадан Дадан», воз­мож­но, самая замет­ная попыт­ка при­сво­ить его для каких-то сто­рон­них целей.

Облож­ка сингла «Ели­за­ве­та». 2020 год. Источ­ник: vk.com/sozvezdie_otrezok

Пожа­луй, это тот слу­чай, когда испол­не­ние каве­ров сооб­ща­ет боль­ше, чем автор­ские пес­ни: послу­шай­те, напри­мер, «Мари­ну» Агу­за­ро­вой и «Ино­пла­нет­но­го Гостя» Лагутенко.

В пер­вом слу­чае Варя копи­ру­ет Жан­ну Хаса­нов­ну настоль­ко, что её вокал кажет­ся сэм­плом из ори­ги­наль­ной пес­ни (и это при­том, что речь про кон­церт­ную запись). Пере­пев­ка «Мумий Трол­ля» отсы­ла­ет как буд­то не к клас­си­че­ской вер­сии с аль­бо­ма «Мор­ская», а к вер­сии 1985 года. Если ещё живы кри­ти­ки ретро­ма­нии — тогда «Созвез­дие Отре­зок» иде­аль­ная для вас мишень.


Весна на улице Карла Юхана

Не все груп­пы ста­но­вят­ся пор­та­лом в носталь­гию, но «Вес­на» имен­но такая. Что инте­рес­но, на момент выхо­да их дебют­но­го аль­бо­ма (или, по край­ней мере, его запи­си), «Вес­на» зву­ча­ла ско­рее акту­аль­но, чем ретро­град­но. Груп­па Вла­ди­ми­ра Бузи­на и Ири­ны Тре­па­ко­вой чем-то напо­ми­на­ла их совре­мен­ни­ков Saint Etienne. Бри­тан­цы тоже игра­ли эклек­тич­ную музы­ку, про­ни­зан­ную цита­та­ми сра­зу из Фил­ла Спек­то­ра, A.R. Kane, фран­цуз­ско­го бар­ро­ко-попа и дру­гих про­ти­вя­щим­ся склей­ке кус­ка­ми. При всей эклек­тич­но­сти , стран­ным обра­зом, бри­тан­ская груп­па вос­при­ни­ма­лась в каче­стве реани­ма­то­ра свин­гу­ю­ще­го Лон­до­на шестидесятых.

С «Вес­ной» при­мер­но такая же исто­рия. Мне слож­но пред­по­ло­жить, чув­ство­ва­лось ли нечто носталь­ги­че­ское в их музы­ке на момент выхо­да, но сей­час одно­знач­но да.

Самое инте­рес­ное, как пре­лом­ля­ет­ся вре­мя не внут­ри, а вокруг их музы­ки. Обыч­но, по воз­вра­ще­нии, если ста­рая груп­па запи­сы­ва­ет новые пес­ни, то они ожи­да­е­мо зву­чат как мате­ри­ал, кото­рый мог быть напи­сан 20–30 лет назад. С «Вес­ной» ситу­а­ция слож­нее: их воз­вра­ще­ние в 2009 году с носталь­ги­че­ским тре­ком «Рим» созда­ёт ощу­ще­ние, что все пред­ше­ству­ю­щие ему пес­ни мог­ли быть напи­са­ны сей­час или неза­дол­го до «Рима». Ины­ми сло­ва­ми, это музы­ка изна­чаль­но зву­ча­ла настоль­ко носталь­ги­че­ски, что с тру­дом пред­став­ля­ет­ся вре­мя, когда бы музы­ка «Вес­ны» мог­ла зву­чать современно.

Какие у все­го это­го импли­ка­ции? Меч­та­тель­ные. Часто зву­ко­вая пано­ра­ма их тре­ков отда­ёт той же сон­ли­вой нар­ко­леп­си­ей, что и Weird Nightmare Чарль­за Мин­гу­са, раз­ве что сдоб­рен­ная совет­ской сентиментальностью.

В связ­ке с «Вес­ной» и хон­то­ло­ги­ей нель­зя не упо­мя­нуть Moscow Grooves Institute — дру­же­ствен­ный и в чём-то близ­кий к «Весне» про­ект. В част­но­сти, вни­ма­ния заслу­жи­ва­ет трек «Где тра­ва», в кото­ром исполь­зу­ет­ся сэмпл из пес­ни ВИА Пес­ня­ры «Бело­веж­ская пуща». Этот трек, воз­мож­но, самая пря­мая реа­ли­за­ция непо­сред­ствен­но хон­то­ло­гии в этом спис­ке. Он не толь­ко отда­ёт эхом про­шло­го, но и бук­валь­но «про­яв­ля­ет­ся» через ткань тре­ка MGI, как буд­то рико­ше­том отра­жа­ет­ся об чер­то­ги памя­ти. Осо­бую носталь­гич­ность (воз­мож­но, совет­скую) тре­ку зада­ёт фоне­ти­че­ский обман, когда фра­за «где тра­ва» эхом пере­ли­ва­ет­ся в «детво­ра».


Inna Pivars & The Histriones

Эта груп­па может напом­нить о «Весне на ули­це Кар­ла Юха­на», если бы те уда­ри­лись в пси­хо­де­ли­ку. Сим­би­оз эст­рад­но­го вока­ла вку­пе с пси­хо­де­ли­кой шести­де­ся­тых созда­ёт весь­ма стран­ное ощу­ще­ние: так мог­ла бы зву­чать то ли оте­че­ствен­ная эст­ра­да, при­ру­чив­шая запад­ную кон­до­вую пси­хо­де­ли­ку, то ли пси­хо­де­ли­че­ская груп­па СССР, при­ру­чив­шая эстраду.

Даже стран­но, что груп­па не запи­са­ла кавер на «Уве­зу тебя я в тунд­ру» — толь­ко пред­ставь­те, какие бы кон­но­та­ции при­об­ре­ла эта пес­ня в их исполнении.

Нель­зя не заме­тить иро­нии — как хоро­шо пси­хо­де­ли­че­ская музы­ка соче­та­ет­ся с сен­ти­мен­таль­ным совет­ским эст­рад­ным жен­ским вока­лом, учи­ты­вая, что имен­но пси­хо­де­ли­кой рус­ские роке­ры пыта­лись абстра­ги­ро­вать­ся от совет­ской культуры.


Kate NV

Обра­ще­ние Кати Шило­но­со­вой к про­шло­му (в том чис­ле совет­ско­му) обыч­но при­ня­то рас­смат­ри­вать через приз­му груп­пы «ГШ». Там артист­ка высту­па­ет в каче­стве фронт­ву­мен и инто­на­ци­он­но реани­ми­ру­ет Жан­ну Агу­за­ро­ву, а отту­да рож­да­ют­ся и дале­ко иду­щие выво­ды интер­пре­та­то­ров этой музы­ки. Одна­ко идей­но «ГШ» — всё же груп­па Жени Гор­бу­но­ва, да и с хон­то­ло­ги­ей име­ет крайне мало обще­го. А вот соль­ный про­ект Шило­но­со­вой Kate NV и, в част­но­сти, послед­ний аль­бом «Room for the Moon» — совсем дру­гое дело.

Музы­ке Кати все­гда была свой­ствен­на эклек­ти­ка, что куль­тур­ная, что вре­мен­ная. Сама артист­ка актив­но рас­ска­зы­ва­ет про впи­тан­ные вли­я­ния, поэто­му услы­шать в её музы­ке Хару­о­ми Хосо­но или Чер­нав­ско­го не соста­вит тру­да даже для тех, кто отро­ду не слы­шал ни Хосо­но, ни Чер­нав­ско­го. Её саунд — это бук­валь­но сбор­ка музы­ки тех, на ком она росла.

Видео на пес­ню Plans пред­став­ля­ет собой кол­лаж из эсте­ти­ки вось­ми­де­ся­тых, обра­зов оте­че­ствен­но­го теле­ви­де­ния девя­но­стых годов и вполне уло­ви­мой фети­ши­за­ции япон­ско­го поп-арта. Стоп-кадр с Шило­но­со­вой, пре­тен­ду­ю­щий на «кано­нич­ность», может чем-то напом­нить и пост­мо­дер­нист­скую диву Грэйс Джонс, и япон­ский нью-вейв). Здесь нет эха вре­ме­ни пред­ше­ству­ю­ще­го, «пере­кри­ки­ва­ю­ще­го» голос насто­я­ще­го, здесь поли­фо­ния времён.

Аль­бом «Room for the Moon» (поста­вив­ший Кate NV на кар­ту экс­пор­та рус­ской музы­ки), отку­да и пес­ня Plans, тоже не совсем хон­то­ло­ги­чен, но, воз­мож­но, порож­дён той же ситу­а­ци­ей. А имен­но поте­рей ощу­ще­ния исто­рич­но­сти, что свой­ствен­но куль­ту­ре позд­не­го капи­та­лиз­ма. Тех, кто потвор­ству­ет подоб­ной эсте­ти­ке при­ня­то ругать с левац­ких пози­ций, ули­чая в явной услуж­ли­во­сти капи­та­лу. Но сто­ит отой­ти чуть в сто­рон­ку, и мож­но уви­деть, что реком­би­ни­руя вре­ме­на и куль­ту­ры, Kate NV тем самым — и, сда­ёт­ся, нере­флек­сив­но — уни­что­жа­ет идео­ло­ги­че­ское содер­жа­ние всех тех вре­мён и эсте­тик, с кото­ры­ми рабо­та­ет. Это ли не при­мер раз­ре­шён­но­го хон­то­ло­ги­че­ско­го невроза?

Став экс­порт­ной артист­кой при­мер­но тогда же, когда «Мол­чат Дома» (ещё одна груп­па, нахо­дя­ща­я­ся на попе­чи­тель­стве у про­шло­го) полу­чи­ли свою транс­кон­ти­нен­таль­ную извест­ность, Катя всё же рабо­та­ет с кате­го­ри­ей вре­ме­ни совер­шен­но по-другому.

Если «Мол­чат Дома» стра­да­ют поверх­ност­ной экзо­ти­за­ци­ей Совет­ско­го Сою­за, при­чём, про­ис­хо­дит это весь­ма комич­но, то Kate NV пока одна из немно­гих экс­порт­ных арти­сток, умуд­рив­ших­ся заявить о себе на Запа­де без пара­зи­ти­ро­ва­ния на баналь­ных и три­ви­аль­ных обра­зах, ассо­ци­и­ру­ю­щих­ся с совет­ским блоком.


Читай­те так­же «Cамый луч­ший день для побе­га на Запад. Экс­пан­сия рус­ской музы­ки в 1990‑е». 

Ельцин Центр открыл выставку к 30-летию ГКЧП

В Ель­цин Цен­тре в Ека­те­рин­бур­ге откры­лась выстав­ка «Пло­щадь Сво­бод­ной Рос­сии» к юби­лею авгу­стов­ско­го пут­ча 1991 года. Она рас­ска­зы­ва­ет об этом исто­ри­че­ском собы­тии через кол­лек­цию фото­гра­фий Кон­стан­ти­на Махму­то­ва, доку­мен­ты из фон­дов Пре­зи­дент­ско­го цен­тра Б. Н. Ель­ци­на, Музей­но­го объ­еди­не­ния «Музей Моск­вы» и Госу­дар­ствен­ной пуб­лич­ной исто­ри­че­ской библиотеки.

В осно­ве выстав­ки лежит исто­рия фото­гра­фа Кон­стан­ти­на Махму­то­ва. Он, фото­кор­ре­спон­дент газе­ты горо­да Руд­ный Казах­ской ССР, при­е­хал в Моск­ву 20 авгу­ста 1991 года, ниче­го не зная о собы­ти­ях, про­ис­хо­див­ших в совет­ской сто­ли­це. Сна­ча­ла Махму­то­ву пока­за­лось, что Москва живет сво­ей обыч­ной жиз­нью, но, вый­дя из мет­ро в цен­тре горо­да, он уви­дел тан­ки и бар­ри­ка­ды, оста­вил все дела и стал фото­гра­фи­ро­вать. Слу­чай­но создан­ная им серия сним­ков — цен­ный источ­ник, пере­да­ю­щий исто­ри­че­ский момент пут­ча ГЧКП.

Выстав­ка про­хо­дит в фойе кино-кон­фе­ренц-зала Ель­цин Цен­тра с 19 авгу­ста по 10 октяб­ря это­го года. Вход сво­бод­ный. Подроб­но­сти о собы­тии читай­те на офи­ци­аль­ном сай­те Ель­цин Цен­тра.

Советская мультипликация. Иван Иванов-Вано

Иван Петрович Иванов-Вано за работой

Один из осно­ва­те­лей совет­ской муль­ти­пли­ка­ции, глав­ное вдох­но­ве­ние кото­ро­го — рус­ская народ­ная куль­ту­ра и сказ­ки. Его рабо­ты высо­ко цени­ли как дети, так и Уолт Дис­ней. В пере­ры­вах он играл в бас­кет­бол и гото­вил. Про жизнь и твор­че­ство Ива­на Пет­ро­ви­ча Ива­но­ва-Вано читай­те в нашей статье.


Детство

Иван Пет­ро­вич Ива­нов родил­ся в семье калуж­ских кре­стьян 8 фев­ра­ля 1900 года, дом рас­по­ла­гал­ся на Манеж­ной пло­ща­ди. Отец рабо­тал сапож­ни­ком, к детям отно­сил­ся стро­го и вско­ре ушёл от них и жены. Все забо­ты взя­ла на себя мать буду­ще­го муль­ти­пли­ка­то­ра. Она зара­ба­ты­ва­ла на жизнь, сти­рая и чиня бельё купе­че­ских семей, а малень­кий Иван ходил по домам вме­сте с ней, на кух­нях зна­ко­мясь с пова­рен­ны­ми кни­га­ми. Гото­вить в буду­щем он будет мно­го и вкусно.

Мама была негра­мот­ной и набож­ной, даже во взрос­лом воз­расте муль­ти­пли­ка­тор мог наизусть цити­ро­вать бого­слу­же­ния. Несмот­ря на это, в семье увле­ка­лись искус­ством: «Вано» — как назы­ва­ла его мама, это про­зви­ще он позд­нее доба­вит к сво­ей фами­лии — был млад­шим из четы­рёх выжив­ших детей. Рисо­вать Иван Пет­ро­вич начал рано, созда­вая деко­ра­ции для куколь­но­го театра.

Учить­ся маль­чик пошёл в цер­ков­но-при­ход­скую шко­лу, куда его опре­де­ли­ли по соци­аль­но­му поло­же­нию. Он делал успе­хи в рус­ском язы­ке, исто­рии и Законе Божьем.


Шаги к мультипликации

В 14 лет Иван пере­ез­жа­ет к стар­шей сест­ре Евдо­кии. Она была заму­жем за худож­ни­ком Кон­стан­ти­ном Спас­ским — пре­по­да­ва­те­лем Мос­ков­ско­го учи­ли­ща живо­пи­си, вая­ния и зод­че­ства. Туда, на млад­шее отде­ле­ние, и посту­пил Ива­нов-Вано. В это же вре­мя он начи­на­ет увле­кать­ся бале­том, на кото­рый его води­ла сестра.

В 1918 году учи­ли­ще пре­об­ра­зо­ва­ли во Вто­рые госу­дар­ствен­ные сво­бод­ные худо­же­ствен­ные мастер­ские. Через два года они ста­ли частью ВХУ­ТЕ­МА­Са — выс­ших худо­же­ствен­но-тех­ни­че­ских мастер­ских, сла­вя­щих­ся инди­ви­ду­аль­но­стью и прак­тич­но­стью созда­ва­е­мых в них работ. Ива­нов-Вано закон­чил учё­бу в 1923 году и имел обшир­ные позна­ния в обла­сти искус­ства, о чём не раз позд­нее гово­ри­ли его коллеги.

Иван Пет­ро­вич Иванов-Вано

Парал­лель­но он актив­но зани­мал­ся спор­том: увле­кал­ся бок­сом, играл в тен­нис, фут­бол, хок­кей с мячом, участ­во­вал в соста­ве сбор­ной в меж­ду­на­род­ном мат­че по бас­кет­бо­лу с коман­дой «Бас­ки» в 1926 году. Азарт сорев­но­ва­ний отра­зит­ся в мульт­филь­ме «Каток» 1927 года.

После окон­ча­ния ВХУ­ТЕ­МА­Са Иван Пет­ро­вич меч­тал рабо­тать в книж­ной гра­фи­ке и жур­наль­ной иллю­стра­ции. Всё изме­ни­ло пред­ло­же­ние дру­га худож­ни­ка Вла­ди­ми­ра Суте­е­ва, и в 1924 году Ива­нов-Вано при­шёл в Госу­дар­ствен­ный тех­ни­кум кине­ма­то­гра­фии — сей­час ВГИК. На экза­мене нуж­но было нари­со­вать маль­чи­ка, раз­де­лить фигу­ру на части, сде­лать из полу­чен­но­го мари­о­нет­ку, скре­пить подвиж­ные суста­вы тон­ки­ми про­во­ло­ка­ми и про­из­ве­сти съём­ку. О полу­чен­ном резуль­та­те Ива­нов-Вано в кни­ге «Кадр за кад­ром» пишет:

«А когда нако­нец уви­дел сво­е­го маль­чиш­ку на экране, то чуть не задох­нул­ся от радости…Это было похо­же на чудо. Труд­но пере­дать охва­тив­шее меня чув­ство. Тут и радость от осо­зна­ния, что соб­ствен­ны­ми рука­ми создал почти живое суще­ство, тут и стран­ное чув­ство отчуж­де­ния — суще­ство зажи­ло на экране уже сво­ей неза­ви­си­мой жиз­нью… Думаю, это непо­вто­ри­мое чув­ство и опре­де­ли­ло мою судь­бу, навсе­гда свя­зав с мультипликацией».

Худож­ни­ка при­ня­ли в мастерскую.

Кни­га Ива­на-Пет­ро­ви­ча Ива­но­ва-Вано «Кадр за кад­ром». Изда­тель­ство «Искус­ство». 1980 год

Первые работы

Мастер­ская состо­я­ла из худож­ни­ков ВХУ­ТЕ­МА­Са, они нача­ли с лен­ты «Китай в огне», под­дер­жи­ва­ю­щей китай­скую рево­лю­цию. Это пер­вый совет­ский пол­но­мет­раж­ный мульт­фильм, поэто­му в нём мно­го оши­бок, напри­мер, зри­тель видит паль­цы худож­ни­ков, а дви­же­ния геро­ев при­ми­тив­ны. Выпу­щен­ный в 1925 году, он стал пер­вым шагом для мно­гих буду­щих муль­ти­пли­ка­то­ров. Сле­ду­ю­щим появ­ля­ет­ся доку­мен­таль­ный фильм «Меха­ни­ка голов­но­го моз­га», для кото­ро­го Иван Пет­ро­вич под­го­то­вил муль­ти­пли­ка­ци­он­ные вставки.

Кадр из мульт­филь­ма «Китай в огне». Сту­дии Сов­ки­но и ГТК. 1925 год

Мастер­ская при ВГИ­Ке про­су­ще­ство­ва­ла чуть боль­ше года, в 1927 году худож­ник при­со­еди­нил­ся к совет­ско-гер­ман­ской кино­сту­дии «Меж­ра­б­пом-Русь» — круп­ней­шей в СССР. Дирек­тор сту­дии Мои­сей Алей­ни­ков пла­ни­ро­вал, что мастер­ская муль­ти­пли­ка­ции будет рекла­ми­ро­вать игро­вые филь­мы и созда­вать учеб­ные роли­ки. Этим и заня­лись худож­ни­ки, тво­ря в про­стран­стве пропаганды.

Пер­вой само­сто­я­тель­ной рабо­той Ива­на Пет­ро­ви­ча ста­ла кар­ти­на «Сте­коль­но-фар­фо­ро­вая про­мыш­лен­ность». О сту­дии Ива­нов-Вано рассказывал:

«За тон­ки­ми фанер­ны­ми стен­ка­ми нашей мастер­ской гре­ме­ла жизнь. Немые филь­мы сни­ма­лись с неимо­вер­ным шумом. Вре­мя от вре­ме­ни в нашу тихую оби­тель загля­ды­вал актё­ры и ста­ти­сты сни­ма­ю­щих­ся филь­мов. Уса­тые горо­до­вые, экзо­тич­но разо­де­тые „мар­си­ане“, деколь­ти­ро­ван­ные „дамы све­та“, зата­ив дыха­ние, с любо­пыт­ством наблю­да­ли за нашей стран­ной рабо­той. Всё про­ис­хо­дя­щее каза­лось им чёр­ной маги­ей, неве­до­мым кол­дов­ством. А мы, как вол­шеб­ни­ки, сер­ди­то щури­лись из-под софи­тов. Может быть, поэто­му все на сту­дии отно­си­лись к нам с осо­бым почтением».

В кон­це 1926 года в «Меж­ра­б­пом-Руси» про­изо­шёл пожар и муль­ти­пли­ка­то­ры оста­лись без поме­ще­ния. Они пере­еха­ли в конюш­ню: одну поло­ви­ну пере­де­ла­ли под сту­дию, в дру­гой — сто­я­ли лоша­ди, рабо­ту сопро­вож­да­ло их ржа­нье. Лоша­ди же ста­ли геро­я­ми пер­во­го игро­во­го мульт­филь­ма сту­дии — «Похож­де­ние Мюнхгаузена».

Кадр из мульт­филь­ма «Похож­де­ния Мюнх­гау­зе­на». Сту­дия «Меж­ра­б­пом­фи­льм». 1929 год

В 1927 году худож­ни­ки кино­фаб­ри­ки доби­лись воз­мож­но­сти сде­лать мульт­фильм для детей. Им стал «Сень­ка-афри­ка­нец», сов­ме­щав­ший в себе ани­ма­цию и натур­ную съём­ку. Сце­на­рий к нему напи­сан по сказ­ке Кор­нея Чуков­ско­го «Кро­ко­дил». Юные зри­те­ли при­ня­ли его с вос­тор­гом. Кар­ти­на — дебют дет­ской совет­ской муль­ти­пли­ка­ции, ока­зав­ший вли­я­ние на её даль­ней­шее развитие.

Кадр из мульт­филь­ма «Сень­ка-афри­ка­нец». Сту­дия «Меж­ра­б­пом-Русь». 1927 год

В 1930‑е годы в кине­ма­то­гра­фе начи­на­ет­ся новая эра: при­хо­дит звук. Муль­ти­пли­ка­цию он так­же не обо­шёл сто­ро­ной. Пер­вая зву­ко­вая рабо­та Ива­но­ва-Вано — «Блэк энд Уайт», выпол­нен­ная в пла­кат­но-сати­ри­че­ской фор­ме по одно­имён­но­му сти­хо­тво­ре­нию Вла­ди­ми­ра Маяковского.

Кино­кри­тик Лари­са Малю­ко­ва в ста­тье «Оду­шев­лять и вос­пи­ты­вать» отме­ча­ет талант и тем­пе­ра­мент худож­ни­ков, оду­хо­тво­ряв­ших идеи ком­му­низ­ма. Напри­мер, в одном из кад­ров зри­тель при­ме­ря­ет на себя роль раба, уво­ра­чи­ва­ясь от направ­лен­но­го в каме­ру кулака.

Имен­но после этой кар­ти­ны Ива­нов-Вано стал заду­мы­вать­ся о созда­нии мульт­филь­ма на осно­ве рус­ской сати­ри­че­ской сказ­ки, впо­след­ствии лен­ты по сказ­кам ста­нут его визит­ной кар­точ­кой. Он поде­лил­ся замыс­ла­ми со сце­на­ри­стом Алек­сан­дром Кур­сом, и в 1934 году вышел мульт­фильм «Царь Дуран­дай». Эту рабо­ту пока­зы­вал сво­им сотруд­ни­кам Уолт Дис­ней. Она созда­ва­лась без попу­ляр­но­го тогда на сту­дии «Дис­ней» цел­лу­ло­и­да, пол­но­стью на бумаге.

Кадр из мульт­филь­ма «Царь Дуран­дай». Сту­дия «Меж­ра­б­пом­фи­льм». 1934 год

Ива­нов-Вано был при­вер­жен­цем наци­о­наль­ной тра­ди­ции в муль­ти­пли­ка­ции, поэто­му о появив­шем­ся в то вре­мя «копи­ро­ва­нии» тех­ник аме­ри­кан­ских кол­лег отзы­вал­ся так:

«…под­ра­жа­ние иде­ям и гра­фи­че­ским фор­мам аме­ри­кан­ской муль­ти­пли­ка­ции озна­ча­ло идей­ный и худо­же­ствен­ный тупик для муль­ти­пли­ка­ции совет­ской. Нахо­дясь под гип­но­зом Дис­нея, кри­ти­ки совер­шен­но забы­ли, что тра­ди­ции аме­ри­кан­ской муль­ти­пли­ка­ции шли от комик­сов — жур­наль­ных раз­вле­ка­тель­ных серий­ных рисун­ков, не име­ю­щих ниче­го обще­го с нашим искус­ством, с тра­ди­ци­я­ми наше­го фольклора».


Союзмультфильм

Обра­зо­ван­ная в 1936 году сту­дия «Союз­мульт­фильм» объ­еди­ни­ла все основ­ные муль­ти­пли­ка­ци­он­ные кол­лек­ти­вы Моск­вы, в том чис­ле пре­об­ра­зо­ван­ный из «Меж­ра­б­пом-Русь» «Меж­ра­б­пом­фи­льм». Худож­ни­ков не хва­та­ло, поэто­му орга­ни­зо­ва­ли крат­ко­сроч­ные кур­сы под­го­тов­ки. Про­шед­ших кон­курс в основ­ном обу­ча­ли по посо­би­ям Уол­та Диснея.

Пер­вый мульт­фильм, создан­ный в «Союз­мульт­филь­ме» Ива­но­вым-Вано — «Кото­фей Кото­фе­е­вич» 1937 года. В осно­ве сце­на­рия — рус­ская народ­ная сказ­ка, но кар­ти­на сде­ла­на в тра­ди­ци­ях аме­ри­кан­ской ани­ма­ции, о чём с сожа­ле­ни­ем позд­нее будет писать режис­сёр. Под­ра­жа­ние замет­но и в неко­то­рых сле­ду­ю­щих мульт­филь­мах — «Три муш­ке­тё­ра», «Лгу­ниш­ка».

Кадр из мульт­филь­ма «Кото­фей Кото­фе­е­вич». Сту­дия «Союз­мульт­фильм». 1937 год

В 1938 году Ива­но­ва-Вано уво­ли­ли со сту­дии за шести­ми­нут­ное опоз­да­ние, рас­стро­ен­ный режис­сёр воз­вра­щал­ся домой на трам­вае и повстре­чал Льва Куле­шо­ва. Ранее они уже дела­ли сов­мест­ный фильм «Сорок сер­дец» про элек­тро­стан­ции. Куле­шов, тогда пре­по­да­ва­тель ВГИ­Ка, при­гла­сил его орга­ни­зо­вать мастер­скую худож­ни­ков муль­ти­пли­ка­ци­он­но­го филь­ма. Иван Пет­ро­вич согла­сил­ся, начал пре­по­да­вать, а факуль­тет суще­ству­ет и сей­час. В «Союз­мульт­филь­ме» его вско­ре восстановили.

В 1939 году на экра­нах появ­ля­ет­ся «Мой­до­дыр», Иван Пет­ро­вич делился:

«Фильм при­ме­ча­те­лен для меня тем, что здесь нако­нец с пря­мым под­ра­жа­ни­ем Дис­нею было покон­че­но. В кар­тине был понят­ный нам маль­чик со сво­им харак­те­ром, да и кро­ко­дил был уже не дис­не­ев­ский, а зна­ко­мый, близ­кий к иллю­стра­ци­ям Лебе­де­ва и Конашевича».

Успех лен­ты при­дал уве­рен­но­сти дру­гим муль­ти­пли­ка­то­рам, они ста­ли исполь­зо­вать тра­ди­ции рус­ской и совет­ской гра­фи­ки, книж­ной дет­ской иллюстрации.

Кадр из мульт­филь­ма «Мой­до­дыр». Сту­дия «Союз­мульт­фильм». 1939 год

Во вре­мя вой­ны Ива­нов-Вано рабо­тал и пре­по­да­вал в Алма-Ате, осо­бое вни­ма­ние уде­ляя раз­ви­тию образ­но­го мыш­ле­ния, фан­та­зии, чув­ства юмо­ра у сту­ден­тов и харак­тер­но­го дви­же­ния в их ани­ма­ции. Иван Пет­ро­вич рисо­вал аква­ре­лью в холод­ных ауди­то­ри­ях с буду­щи­ми масте­ра­ми совет­ской ани­ма­ции и иллю­стра­то­ра­ми: Ана­то­ли­ем Сазо­но­вым, Евге­ни­ем Мигу­но­вым, Львом Миль­чи­ным, Сюзан­ной Бел­ков­ской. Он счи­тал, что:

«Искус­ство муль­ти­пли­ка­ции не нуж­да­ет­ся в копи­ро­ва­нии дей­стви­тель­но­сти. Худож­ник-муль­ти­пли­ка­тор, как и любой худож­ник, дол­жен знать жизнь, дол­жен изу­чать её, уметь отби­рать в ней самое типи­че­ское и обле­кать его в худо­же­ствен­ную фор­му, пре­уве­ли­чи­вая харак­тер­ные явле­ния для созда­ния ярких и выра­зи­тель­ных образов».

К сво­им уче­ни­кам Ива­нов-Вано при­слу­ши­вал­ся, при­гла­шал рабо­тать, к их твор­че­ству отно­сил­ся серьёз­но. Когда он в 1971 году вме­сте с Юри­ем Нор­штей­ном делал мульт­фильм «Сеча при Кер­жен­це», и дирек­тор сту­дии отка­зал­ся вне­сти Нор­штей­на в тит­ры, Ива­нов-Вано пошёл в Мини­стер­ство. Мини­стру он раз­бил пал­кой стек­ло, кото­рое лежа­ло на сто­ле, и добил­ся своего.

Вер­нул­ся Иван Пет­ро­вич в Моск­ву в 1943 году.


Конёк-горбунок

Идея создать пол­но­мет­раж­ный мульт­фильм по сказ­ке Пет­ра Ершо­ва появи­лась у режис­сё­ра ещё в Алма-Ате, но шанс пред­ста­вил­ся толь­ко в 1945 году. Иван Пет­ро­вич при­сту­пал к рабо­те с вол­не­ни­ем, неуда­ча закры­ла бы воз­мож­ность созда­ния пол­но­мет­раж­ных рисо­ван­ных филь­мов на дол­гие годы как для него, так и для коллег.

Обста­нов­ка на сту­дии была бла­го­при­ят­ной для про­из­вод­ства «Конь­ка-гор­бун­ка»: талант­ли­вые муль­ти­пли­ка­то­ры и опыт­ные дра­ма­тур­ги при­сту­пи­ли к рабо­те над лен­той. Глав­ным худож­ни­ком назна­чи­ли сту­ден­та Ива­но­ва-Вано — Льва Миль­чи­на, с кото­рым тот ещё не раз пора­бо­та­ет. Сти­ли­сти­че­ское реше­ние нашли в народ­ной игруш­ке, архи­тек­ту­ре, луб­ке, рос­пи­си. На постро­е­ние ком­по­зи­ции кад­ра повли­я­ла тра­ди­ция древ­не­рус­ской мини­а­тю­ры. Рас­кры­ва­ю­щую харак­те­ры геро­ев музы­ку напи­сал ком­по­зи­тор Вик­тор Оранский.

За мон­та­жом «Конь­ка-гор­бун­ка». 1947 год

Про­из­вод­ство 57-минут­но­го филь­ма завер­ши­лось в 1947 году. После выхо­да его хва­ли­ли, режис­сёр же отме­чал, что уда­ча филь­ма — не слу­чай­ность, а резуль­тат двух лет кро­пот­ли­вой рабо­ты. Кар­ти­ну так­же пока­зы­вал работ­ни­кам сту­дии Уолт Дис­ней. В 1975 году Ива­нов-Вано сде­ла­ет вто­рой вари­ант мульт­филь­ма, так как нега­ти­вы ори­ги­на­ла пло­хо сохранились.

Кадр из мульт­филь­ма «Конёк-гор­бу­нок». Сту­дия «Союз­мульт­фильм». 1975 год

Мультфильмы-сказки

Сле­ду­ю­щим рисо­ван­ным филь­мом Ива­на Пет­ро­ви­ча ста­ли «Гуси-лебе­ди» по одно­имён­ной рус­ской народ­ной сказ­ке, полю­бив­шей­ся режис­сё­ру осо­бым коло­ри­том кре­стьян­ской жиз­ни и иде­ей друж­бы. Вли­я­ние на изоб­ра­зи­тель­ное реше­ние филь­ма ока­за­ло пре­бы­ва­ние в доме отды­ха «Щелы­ко­во» — быв­шем име­нии Алек­сандра Ост­ров­ско­го. Зри­те­ля заво­ра­жи­ва­ет лес, поля, речка.

Зна­ко­мые Ива­но­ва-Вано назы­ва­ли зна­то­ком рус­ской при­ро­ды. Его дочь Гали­на в интер­вью рас­ска­зы­ва­ла, как они вме­сте ложи­лись на зем­лю, смот­ре­ли на обла­ка и дели­лись тем, что в них виде­ли. С муль­ти­пли­ка­то­ра­ми Иван Пет­ро­вич часто выез­жал на рыбал­ку, ходил за гри­ба­ми, а стол его все­гда был застав­лен соленьями.

Кадр из мульт­филь­ма «Гуси-лебе­ди». Сту­дия «Союз­мульт­фильм». 1949 год

По про­из­ве­де­нию Алек­сандра Пуш­ки­на вый­дет в 1951 году «Сказ­ка о мёрт­вой царевне и о семи бога­ты­рях». В дет­стве Иван Пет­ро­вич уже ста­вил её в соб­ствен­ном теат­ре «на лежан­ке рус­ской печ­ки». В 1984‑м — «Сказ­ка о царе Салтане».

В 1955 году — «Храб­рый заяц» по про­из­ве­де­нию Дмит­рия Мами­на-Сиби­ря­ка, в 1957‑м — «В неко­то­ром цар­стве», вдох­но­вив­шись рус­ской народ­ной сказ­кой «По щучье­му веле­нью», в 1959 году — «При­клю­че­ния Бура­ти­но» с геро­я­ми, зна­ко­мы­ми по тек­сту Алек­сея Толстого.

Обра­щал­ся Ива­нов-Вано и к пье­сам. Напри­мер, в 1952 году он сде­лал «Сне­гу­роч­ку» по про­из­ве­де­нию Алек­сандра Ост­ров­ско­го с музы­кой Нико­лая Рим­ско­го-Кор­са­ко­ва. Лен­ту кри­ти­ко­ва­ли, упи­ра­ясь в невоз­мож­ность пере­дать фило­соф­ские идеи авто­ра в муль­ти­пли­ка­ци­он­ной фор­ме. В 1956 году по моти­вам одно­имён­ной рабо­ты Саму­и­ла Мар­ша­ка появи­лись «Две­на­дцать месяцев».

Кадр из мульт­филь­ма «Две­на­дцать меся­цев». Сту­дия «Союз­мульт­фильм». 1956 год

Все эти мульт­филь­мы во мно­гом отра­жа­ют народ­ный коло­рит, пред­став­ле­ния о мора­ли, чего так хотел добить­ся Иван Петрович.

О сво­ей рабо­те режис­сёр поз­же напишет:

«Поис­ти­не, мы были одер­жи­мы нашим искус­ством. Подоб­но древним море­пла­ва­те­лям, мы устрем­ля­лись в рис­ко­ван­ное путе­ше­ствия, что­бы открыть новые зем­ли и мате­ри­ки, отправ­ля­лись в даль­ние пла­ва­ния на кораб­лях нашей фан­та­зии, что­бы рас­ши­рить гори­зон­ты искус­ства, и очень часто нашей путе­вод­ной звез­дой была одна интуиция».


Кукольная анимация

Ива­но­ва-Вано вспо­ми­на­ют как чело­ве­ка, отно­сив­ше­го­ся к рабо­те эмо­ци­о­наль­но и дотош­но. Неред­ко у него слу­ча­лись круп­ные ссо­ры с кол­ле­га­ми и руко­вод­ством. После одной из них Ива­на Пет­ро­ви­ча пере­ве­ли на сту­дию куколь­ной муль­ти­пли­ка­ции. Под его руко­вод­ством уви­де­ли свет такие мульт­филь­мы, как «Лета­ю­щий про­ле­та­рий», «Вре­ме­на года», «Поди туда, не знаю куда». Как чело­век, любя­щий всё новое, режис­сёр при их созда­нии экс­пе­ри­мен­ти­ро­вал, обра­ща­ясь к ранее не исполь­зу­е­мым им тех­ни­кам и жанрам.

Кадр из мульт­филь­ма «Поди туда, не знаю куда». Сту­дия «Союз­мульт­фильм». 1966 год

В 77 лет Ива­нов-Вано пони­мал муль­ти­пли­ка­цию как искус­ство, затра­ги­ва­ю­щее поли­ти­че­ские, эти­че­ские, мораль­ные и соци­аль­ные вопро­сы совре­мен­но­сти. Пото­му от худож­ни­ка необ­хо­ди­ма пол­ная отда­ча, а так­же нали­чие у него актив­ной граж­дан­ской и фило­соф­ской пози­ции и пере­до­во­го мировоззрения.

Рабо­тал режис­сёр до глу­бо­кой ста­ро­сти и умер 25 мар­та 1987 года.

Иван Пет­ро­вич Ива­нов-Вано за работой

Читай­те так­же исто­рию ещё одно­го зна­ме­ни­то­го совет­ско­го муль­ти­пли­ка­то­ра Фёдо­ра Хит­ру­ка. 

VATNIKSTAN выпустил мемуары медиамагната дореволюционной России Станислава Проппера

Воспоминания владельца «Биржевых ведомостей» о ключевых событиях в России рубежа XIX–XX веков.

VATNIKSTAN участвует в московском «ТОЛК ФЕСТ: Солидарность без границ»

Интерактивная выставка, выступления артистов, лекции, буккроссинговая библиотека, книжная ярмарка и специальные гости

VATNIKSTAN выпускает мемуары медиамагната дореволюционной России Станислава Проппера

VATNIKSTAN готовит к публикации книгу «То, что не попало в печать» Станислава Максимилиановича Проппера — одного из ведущих деятелей отечественной прессы конца XIX — начала XX веков, издателя популярной газеты «Биржевые...

Вышел комикс о Егоре Летове и Янке Дягилевой

Независимое издательство Alpaca выпустило графический роман «Егор и Яна. Печаль моя светла» о лидере группы «Гражданская оборона» Егоре Летове, певице и поэтессе Янке Дягилевой, их отношениях и творческих поисках....